Елена Гвозденко - Эскиз души. Сборник рассказов

– Ах ты, дрянь, – не выдержал Колька, выхватив у подростка телефон и запустив его в кусты.

– Ответишь… мне по малолетке не будет ничего, – выплюнула Элька и полезла в кусты за гаджетом.

Светка перестала хлюпать, подбоченилась, маленькие, заплывшие глазки простреливали соседей.

– Ишь, удумали, я вам покажу самосуд над ребенком.

– Над ребенком? Ребенком? Да эта деточка…

Обвинения сыпались со всех сторон. Но мамаша все оправдывалась, обвиняя других.

– Тихо, – Артем, взял за плечи кричащую Светку, тихо. Дочь твоя отправится в соответствующее заведение, это я тебе как юрист обещаю. Поняла?

Светка замолчала, круглые плечи обвисли, всхлипы возобновились.

– Уроды, экран разбили, – завопила Элька, отряхиваясь от налипшей травы.

– Уводи чадо, пока народ держится, – шепнул Артем Светке, – уводи и думай о переезде, жить здесь мы вам не позволим, учти.

Светка только и ждала, подхватила дочку и быстрее в подъезд, под хлипкую защиту старой двери. Толпа шумела, припоминая старые обиды, и не заметила, как за спинами раздалось тихое «деточки».

– Деточки, деточки, милые деточки, – все настойчивее, все тверже, касаясь каждого сухим пальцем. – Деточки, – последним взглядом уставших глаз.

– Деточки, – последним выдохом осевшего тела.

Хоронили Александру Петровну всем двором.

Темнеющий мир в окоёме старых рам. Серые крепости с бойницами окон. Вспышки вечернего света сигнальными огнями. Кусочек багряного неба, огненный полог заката.

***

Сегодня Эльмира Геннадьевна обещала небольшую премию за цикл лекций по мировой литературе. Помнишь, мама, читали с Верочкой в марте, я тебе рассказывала. Приводили школьников, мы готовили стенды, подборку книг. Многие задавали вопросы о Джоан Роулинг. А перед этим я читала историю Гарри Поттера. Если деньги выплатят, купим обои в твою комнату, те, которые тебе понравились, с голубыми цветочками. Незабудки?

Я забыла рассказать, к Зое Павловне опять привезут внуков на выходные, в понедельник придётся её подменить. Зоя Павловна сегодня чуть не попалась заведующей, пошла в обеденный перерыв по магазинам и задержалась, а Клавдия Сергеевна некстати вернулась с совещания. Прошла со взглядом отрешённым, спросила о Зое Павловне, но ответ, мне кажется, не слышала, нырнула в свой кабинет и сидела до конца рабочего дня. У нас поговаривают, что её «хотят уйти», она и без того засиделась в кресле, пенсию получает, а работает, работает. Мама, «хотят уйти» – современный фразеологический оборот, а не вульгаризм, как ты говоришь. Хорошо, я не буду его употреблять. Наши уже обсуждают, кого пришлют на её место. Хорошо бы из своих.

Я погрела суп, пора ужинать и спать. Да, я забыла, Алла Васильевна очень хвалила твой салат, я вчера отнесла ей баночку с консервированным перцем. Спрашивает рецепт. Я не забыла выпить таблетки, мама. Спокойной ночи.

***

Добрый вечер, мама. Включить телевизор, сейчас начнётся твоя любимая передача? А свет приглушу. Я на кухню, надо что-нибудь приготовить на завтра. Может быть плов? Я купила рис и морковку, не забыла сегодня.

О чём передача? Опять ДНК-шоу? Сколько в этот раз претендентов на высокое звание отца? Я положила тебе плов и заварила травяной чай, как ты любишь. Сегодня у нас было общее собрание. Оказывается, Клавдия Сергеевна была расстроена вовсе не скорой отставкой, а новыми требованиями к библиотекам. Нам предстоит оцифровать весь свой фонд. Это большая работа, ресурсов не выделяют. Придётся оставаться после закрытия и в выходные. Как я буду тебя оставлять одну так надолго?

***

Ничего, мама, мы справимся, правда? Сегодня дали премию, на обои должно хватить. Завтра зайду в магазин, куплю незабудковый рай. Сегодня о тебе спрашивала Алевтина Сергеевна с третьего этажа. Ответила, что ты заболела. Порывалась навестить. Эх и настойчивая, еле отговорилась инфекцией, но все же надо быть осторожнее. Герань полила, появился новый цветок. Как ты думаешь, может сварить борщ, продукты у нас есть.

***

Наконец-то выходной, я буду клеить обои. Придётся отодвинуть твою кровать. Не побеспокоит? Я аккуратно, буду клеить, а ты будешь рядышком. Смотри, как преображается комната, становится светлее. Мне в магазине понравились другие, но ты же не любишь абстрактных рисунков. Ты во всем предпочитаешь определённость. Именно поэтому ты когда-то давно выгнала моего отца, не так ли? Прости, мама, но мне рассказала Алевтина Сергеевна про адюльтер. Ты не простила. Не знаю, как я поступила бы на твоём месте. Да и откуда мне знать? В четверг опять приходил Станислав Дмитриевич, помнишь, я тебе рассказывала? Он, конечно, не молод, пенсионер уже, но общаться с ним приятно. Он подарил мне букет сирени. Почему оставила на работе? Я не хотела ничего тебе объяснять. Нет, он, разумеется, не способен вызвать страсти, но рядом с ним мне как-то спокойно что ли, хочется улыбаться, не пугают зеркала. Что я знаю о страсти? Нет, мама, не только то, что это «солнечный удар» и мука в глазах купца Рогожина. Не только. Это ещё и занесённая дача Зои Павловны, с чёрными ветками-розгами, бьющими по стеклу, с гудящим в печной трубе ветром. Это девственная чистота нетоптаного снега, жадность взгляда в поисках следов. Да, ты права, в ту зиму, вместо экскурсии я уезжала на дачу к Зое Павловне. Я безумно благодарна ей, мама. Она дала мне возможность спрятаться, перескулить одинокой волчицей, прийти в себя, научиться дышать. Я не могла видеть лиц, для меня исчезли все лица, кроме одного. Да-да, того столичного командировочного, мило шутившего со всеми нашими дамами. Мама, почему так? Почему я не согласилась на вечер в гостинице? Ведь ещё не было поздно, я могла бы родить. Родить. Выпустить в мир незабудкового рая новую жизнь?