Александр Щербаков - Моя служба на Тихоокеанском флоте

В один из выходных дней мы решили пойти искупаться. По совету моряков выбрали место «мористее», где нет мазута, которого много было на воде в самой бухте. Сказав дежурному в лазарете врачу, где мы будем, пошли покупаться и позагорать. Погода была чудесная, светило солнце, отражаясь в прозрачной голубой воде. Вода так и манила, но это впечатление оказалось обманчивым. Вода была холодная, градусов 12-14. Когда я разделся и по большим валунам зашел в море, окунулся, понял, что мое плавание быстро закончится. Проплыв метро десять, я повернул назад, потому что почувствовал, как мое тело окоченевает. Возможно, это было впечатление после довольно долгого пути на солнце без верхней одежды. Но потом я несколько минут не мог согреться даже на полуденном солнцепеке. Никто другой из нашей компании не рискнул покупаться, мы просто позагорали, и к обеду вернулись на базу.

Накануне дня Военно-морского флота, который празднуется в последнее воскресенье июля, мы приняли присягу. Случилось это перед строем всей бригады во время утреннего построения для подъема флага. Каждому из нас шестерых дали в руки автомат и текст присяги, и мы все по очереди прочитали её, а потом расписались в особой книге. После этого на нас распространялись все приказы командования Вооруженных Сил СССР. А в день празднования ВМФ СССР нас по гражданке отпустили посмотреть парад кораблей. В качестве сопровождающего был выделен фельдшер лазарета, который знал, откуда лучше смотреть парад. И мы увидели его во всей красе. Стоящие на рейде в одной из бухт надводные корабли, самым большим из которых был эсминец, потом действия нескольких боевых единиц флота – торпедный катер выпустил торпеду по условному противнику, ракетный катер отстрелялся ракетой. А затем зрители, в большом количестве собравшиеся на берегу, увидели, как всплывает подводная лодка, одна из нашей бригады. Насмотревшись на парад, мы без санитарных и безвозвратных потерь прибыли на базу, где был устроен праздничный обед для всего личного состава.

Незаметно пролетел месяц. Наконец мы сняли матросскую форму и снова одели свою гражданскую цивильную одежду. Встретившись у вагона все вместе, мы стали обмениваться впечатлениями. Я не помню, что говорили другие, помню лишь рассказ Володи Могилева. Он попал на практику в бригаду ракетных катеров. Для него, большого, ростом за 190 см и весом под сто килограмм, обычный паек был маловат, и он даже похудел за месяц. Отъедался лишь во время выходов ракетных катеров в море. Тогда им выдавали сухой доп. паек, а так как многие молодые матросы страдали морской болезнью и не ели свою порцию пайка, то Володя съедал за несколько человек. Снова заняв свои места в плацкартном вагоне, мы ближе к вечеру тронулись в путь. Все пассажирские поезда проезжали горы Сихотэ-Алиня ночью, чтобы пассажиры не боялись. Но мы не пугались, мирно спали на своих местах, наговорившись за вечер и наигравшись в карты. На следующий день к вечеру приехали в Хабаровск, где разошлись по домам, чтобы встретится через месяц. Уже студентами шестого курса нашего Хабаровского государственного медицинского института.

Записки врача подводной лодки

Мое более подробное знакомство с советским военно-морским флотом началось на 1 курсе Хабаровского медицинского института в 1965 году. Наш институт в отличие от других институтов этого профиля имел не просто военную кафедру, где готовили врачей для сухопутных войск, а военно-морскую кафедру. Таких кафедр на территории СССР было всего 3 – в Хабаровске, Томске и Горьком. И была еще военно-медицинская академия в Ленинграде, в которой наряду с подготовкой сухопутных врачей готовили и морских. Я, в школе занимаясь в судомодельном кружке, неплохо знал об устройство кораблей – всякие там шпангоуты, набор корпуса, водоизмещение, скорость в узлах и т.п. Кроме этого, я прочитал несколько художественных книг о советских военных моряках, и даже в средних классах школы мечтал стать военным моряком, но потом это желание пропало под влиянием спортивных увлечений.

Так что, начав подготовку на военной кафедре, я отличался в лучшую сторону от других студентов пониманием устройства кораблей, тем более что на 1 курсе на военной кафедре мы только этим и занимались. Сдав на «пять с плюсом» экзамен, я был даже отмечен в газете института «За медицинские кадры» как хорошо зарекомендовавший себя студент. Правда, при изучении уже специальных предметов военно-морских врачей, я не блистал какими-то особыми успехами. Но, тем не менее, при распределении выпускников института в марте 1971 года я услышал от ректора Сергеева С.И. примерно такую фразу: «А тебя, парень, распределяем на КТОФ». Я тогда не знал, что «К» – это краснознаменный, поэтому задал вопрос про эту самую «К», на что и получил исчерпывающий ответ.