Дмитрий Дудкевич - В космосе ветер… Непериодический литературный журнал

Здесь всё предстаёт в новом свете, мечты и желания кажутся более реалистичными и выпуклыми, как буквы азбуки Брайля.

Первым делом я завёл себе дневник: купил нелинованный блокнот и начал записывать свои мысли, перерисовывая в него заодно и многочисленные орнаменты, украшающие стены местных домов, кафетериев и даже туалетов. Каждый такой барельеф, каждая керамическая плашка заслуживает звания произведения искусства, и мне нравится проводить время за столиком в ресторане, выводя на листе бумаги тонкие линии, составляющие единый наивный узор. Простота и яркие краски, неспешное рисование посреди маленькой, залитой солнцем площади. Я вывожу синей гелиевой ручкой растительные и морские мотивы. Просто это успокаивает, не даёт лезть внутрь себя и копаться там день деньской, выискивая древние клады.

В принципе для моего визита были некоторые, пусть даже весьма номинальные причины. Помимо того, что мне хотелось отдохнуть, а в грязном и жестоком Неаполе это сделать невозможно, я проделал часовой путь до Сорренто, чтобы встретиться с одной очень старой подругой.

Она эмигрировала сюда на волне очередных непредсказуемых перемен, как многие другие, кого выдавили из России лихие времена, и теперь стала почти итальянкой, вышла замуж за местного и неплохо живёт, перешивая чужие платья. По крайней мере так она мне написала в коротком письме.

Мы договорились о встрече за несколько недель. Но она всё равно опоздала.

Прошлое всегда остаётся в прошлом. По правде говоря, я с ней и раньше не так уж много общался: мы всегда находились в одной и той же компании, но разговаривали только когда общались все, и никаких приватных бесед между нами не велось. Впрочем, если уж собиралась кухонная братия, и все сидели вплотную друг к другу, она обязательно упиралась в меня ногами, и эта её привычка попеременно то злила меня, то доставляла странное удовольствие.

Она обыкновенно начинала дёргать ногами, когда долго сидела на одном месте, и это, безусловно, мешало спокойно проводить время с кружкой пива в руке. В определённый момент она стала ассоциироваться именно с тактильным контактом и приятным щемящим чувством одиночества посреди весёлой шумной компании.

– Ты тут по делам? – Спросила она и поправила причёску, растрепавшуюся на январском ветру, что дул с моря. Тяжело, наверное, было обладательницей столь мощной чёрной гривы в городе на горе, где ветра правили бал круглый год.

Я пил колу на террасе, прямо возле перил, и подо мной расстилалась морская гладь. Один эспрессо с молоком уже был уничтожен, в пепельнице покоились три едва деформированных окурка – я тушу сигареты аккуратно, чтобы не испортить форму. Так у них остаётся хоть что-то от своего изначального вида.

Она опоздала, понятное дело, ненамного, всего на шестнадцать минут. На ней были чёрные леггинсы, короткая кожаная куртка и жутковатые красные кроссовки, которые было видно за сто метров. Она примостилась напротив и по старой памяти упёрлась в меня коленями, передавая мне свою дрожь.

– Да нет. Просто поехал в отпуск и решил заскочить, раз уж буду рядом. – Я решил, что стоит успокоить её, заверить, что никаких трудностей она мне не доставляет. Впрочем, так оно и было. Всё-таки посмотреть на неё мне и правда хотелось, к чему скрывать очевидные вещи?

– Неплохое место. – Сказала она, подумав. – И недешёвое.

– Я не богач, если ты об этом. Но вид тут отличный, я решил разориться. К тому же, я остановился в соседнем отеле.

– С видом на бухту.

– Да, у меня есть балкон, представляешь? И прямо под ним – бездна. Очень страшно, я даже подумываю скрутить из простыни канат и привязываться к кровати перед тем, как на него выходить. Мало ли что.

Она хмыкнула и пару раз дёрнула ногами.

– У тебя нет детей? – Не то спросила, не то утвердительно сказала она, намекая на то, что отцу малышни не пристало тратить такую кучу денег на дорогой ресторан и отель в самом центре Сорренто. Я не стал отвечать на риторический вопрос.

Она вытащила из кармана тонкую папиросу, не показав пачку – это умение воспитывается годами изнурительных тренировок. В этом городе все от мала до велика курят, как заключённые, с удовольствием высасывая из сигарет весь никотин, стирая логотип и вплотную подбираясь к ватному наполнению фильтра. Если присмотреться, можно заметить, насколько короткие бычки валяются под ногами. И все обязательно смятые, как будто курильщики пытаются не просто прекратить горение сигареты, но уничтожить любую память о ней.