Анатолий Агарков - Путь к созиданию

– По Луне лучше двигаться в полёте, – поучала Люба. – Ровной и твёрдой поверхности почти нет – скалы, а меж них пылевые омуты.

И сам заметил – кратеры почти до краёв полны мелкодисперсной, как пудра, пылью. Прилунились в центре одного такого.

– Мой любимый, – поведала жена. – Он маленький, его с Земли почти не видно, и потому остался безымянным. Я окрестила его кратером Мечты.

Кратер Мечты чуть не до скалистых краёв заполнен лунной пылью. По крайней мере, посадка была мягкой. Только Люба осталась на поверхности, а я с головой ушёл в сыпучее месиво. В сознании её задорный смех:

– Гладышев, ты где?

Я растерялся. Я ещё не умею обращаться с оптимизатором последнего поколения.

– Билли!

– Что бы ты без меня делал?

Выныриваю на поверхность.

– Я чуть не утонул.

– Да, пожалуй – плотность пыли много меньше воды – тебе самому и не всплыть.

Люба лежит в блюдце кратера, заложив ногу на ногу, руки под голову, лицом к голубому диску Земли. Попытался соответствовать.

– Алёша, смотри какое бездонное небо – целина человеческому разуму. Это хорошо, что ты упразднил границы и объединил землян, а то бы мы до сей поры глазели на звёзды из окопов.

– Слушай, на Земле атмосфера, а здесь её нет. Я к тому, что любой космический гость величиною с гвоздь может стать смертельно опасным.

– Исключено. Над Землёй, гораздо выше Лунной орбиты, создан спутниковый зонт. Ни одному метеориту массой больше пылинки не прорваться к планете или её сателлиту. Всё отслеживается и уничтожается.

– Сколько же потребовалось спутников?

– Знают в Центре Метеоритной Безопасности.

– Чем теперь занят Хранитель Всемирного Разума?

– Собираюсь обустроить солнечную систему.

Я вытянул шею, посмотреть, не насмехается ли Люба, и нижние конечности мои утонули в пыли. Дёрнул их вверх, и голова погрузилась в серую пудру.

Фу, какая гадость!

– Билли, что за чертовщина?

– Летать, надо учиться, как учился ходить.

– Хорошо, хорошо, но позже. А сейчас, будь так любезен, всё делать за меня.

Я вынырнул на пылевую поверхность и заглянул-таки в Любино лицо.

– Что ты хочешь обустроить?

Она не ответила, а мне вдруг стало стыдно за бесцельно прожитые месяцы. И годы….

– Билли.

– А я тебе о чём говорил.

– Я не о том. На Луне отсутствует атмосфера – стало быть, мы здесь, как в открытом космосе?

– Считай так.

– Откуда твой оптимизатор черпает энергию, поддерживающую организм?

– Из пыли, когда есть контакт. Синтезирует из лучевой энергии.

– Но ведь солнце за горизонтом.

– А звёздные лучи? А отражённый земной свет?

– Ловкач.

– Ты думал.

Наверное, нас потеряли. Тронул Любу за руку.

– Нас ждут, милая, надо возвращаться.

– Полежим ещё. Мне так хорошо здесь – и ты рядом.

Люба положила голову на моё плечо, руку на второе, а ногу на мои конечности. Обычные земные нежности. А меня так резко швырнуло в пылевую глубину, что показалось – спиной ухнулся о каменистоё дно кратера.

Чёрт!

– Билли! Что происходит?

– Метеорит. Огромный космический метеорит вонзился в лунную поверхность.

– Но этого не может быть!

– Как видишь, может.

– Где Люба?

– Летит в Луна-Сити.

– Свяжи меня с ней.

Через несколько мгновений Любин голос в сознании.

– Беда, Гладышев, метеорит из космоса прорвал защиту. Я в город. Сам доберёшься?

– Я ни черта не вижу.

– Напряги оптимизатор – у него есть навигаторские функции.

Какие к чёрту функции!

– Билли! Я не могу больше в этой пыли. Сделай что-нибудь.

– Поднимемся повыше. Ещё выше. Ещё. Создатель, ты почти на орбите.

Я выбрался за границу пылевого облака. Надо мной звёздное небо и голубой диск. И ещё – один край горизонта начал плавиться жидким золотом, намекая на скорый восход солнца. Другой тонул в клубящемся мареве.

– Билли, что с городом?

– Нет города, Создатель.

– Это…. Это….

– Это катастрофа. Космическая катастрофа.

– Билли!

– Понял тебя. Но там ничего нет. Там нет никого. Ни людей, ни их оптимизаторов. Только пыль, которая не скоро уляжется.

– Ты хочешь сказать….

– Погибли все.

– Диана!

– Все.

– Заткнись!

Я рванул с руки оптимизатор и потерял сознание.

Моё тело покоилось на границе пылевого облака. А душа унеслась далеко-далеко, на голубую планету, в заснеженную Москву.

– Ма, что такое жизнь?

Моя красивая, умная, изящная мать, доктор наук и дважды мастер спорта, пригладила непослушный вихор на мальчишеской голове.