Вернулся, сел работать в кабаке. Жили мы в то время, надо сказать, весело и беззаботно. Коммунисты вещали правду – мы были уверены в завтрашнем дне! Никаких безработиц или, там, кризисов. Денег на чёрный день не собирали. Для чего? Стало скучно дома – поехал в какой-нибудь Хоцэпэрдовск, в областную филармонию. Или в Дрогобыч, в конце концов. Работы было полным-полно, куда ни плюнь!
Но не тут-то было! Народ ни ухом ни рылом не чуял наступления грандиозных перемен. А они наступили. Вдруг, неожиданно! Поставили нового молодого Генсека. Комбайнёра. Говорливого, одержимого прикольными идеями. Тот затараторил и замахал руками в телевизоре. Иногда он делал ошибки, иногда нёс откровенную чепуху. Страна этого не различала. За ним притоптала орда отчаянных реформаторов. Назначили перестройку с ускорением. Глупость, известное дело – движущая сила истории. Генсек, как оказалось, был какой-то левый, мутный и подозрительный. Всё время понапрасну каялся и разводил руками, безумно цепляясь за свой портфель. И страна покатилась, все побежали кто куда. Первыми умчались музыканты, хорошие музыканты. Вместо них осталась художественная самодеятельность. Народ выживал, кто как может. Когда нет выхода, надо менять положение. Мой задушевный друг Саша Белых нагрянул в Берлин. Что он делает здесь? Он числится в творческой команде, которую держит бывший гэдээровский коммунист-чиновник. В молодости ему посчастливилось лет десять посидеть в сталинских лагерях, поэтому он вполне прилично говорит по-русски – довольно забавно, с примесью лагерной фени.
– Халло, здравствуйте герр Роланд! Это Юля, пианистка! Как Вы поживаете?
– Фуёво, моя радость! Фуёво!
Команда состоит при каком-то музее культуры. Артисты разного жанра: баянисты, домристы, плясуны, певуны. А также дуэт – армянин и белорус. Они не артисты, они уже пятнадцать лет жарят шашлык для творческого состава. Скорее всего, они – педерасты. Голубые.
Концерты даются бесплатно. Но! За это весь творческий состав, включая шашлычный коллектив, имеет рабочие артистические визы. А на жизнь зарабатывают, кто как может.
Конечно, полтавские – большие придумщики и мечтатели. Давайте послушаем, о чём они мечтают, какое оно, их лазоревое будущее?!. Оказывается, это:
– получить работу.
– Получить вид на жительство.
– Бросить работу.
– Получить социал.
Спору нет – это, конечно, грандиозные планы! Социал – дивная штука. Получил его – можно заключить: жизнь состоялась!
Что за «социал»? Это денежное довольствие, пардон, пособие примерно триста евро. Соцкасса оплачивает медицинскую страховку, жильё. В дом дают стиралки, сушилки, подержанную мебель и прочую дребедень для жизнеобеспечения. Иногда позволяют получить кое-какие тряпки. Бесплатно. Но секонд-хенд. Другими словами, организуют нормальное биологическое существование: встал, умылся, на горшок, поел, опять поспал.
Жисть! Раз в месяц сходил на биржу, отметился. Вольная сытая смерть. Достойное обслуживание своей прямой кишки. Жорево и порево – это очень здорево!
Из четырёх заветных пунктов мой преуспевающий друг выполнил пока только первый – получил вид на жительство. Тотчас приволок из Полтавы жену и сына Серёжку двенадцати лет отроду. Способного, умного мальчишку, начинающего музыканта весом в сто с лишним килограммов.
Что-то там такое любопытное было у него и про женитьбу! А… приехал с гастролей, наигрался вдоволь. Привёз башли, пьёт, кушает, гуляет. Всё у него есть – квартира, гараж, машина. Даже зимнее пальто! Молодые чувихи прибегают убирать квартиру, успевая в придачу хозяину любовь учинить. Неизвестно, почему, но был объявлен конкурс-лотерея: которая из уборщиц раньше всех забеременеет – та пойдёт за квартировладельца замуж! Наташка успела первой. Родила Серёжку, а Сашка тем временем умчался в Берлин.
Долго жили порознь. Иногда наезжали погостить друг к другу. Наконец жена прибыла к мужу в Европу. И заартачилась:
– Хочу работать!
Заметим: ни врачебного, ни инженерного диплома у неё нет. Никакого нет! Хотя, может, и есть какой-то, но работать она пошла уборщицей. Мести по богатым еврейским хатам. Нагляделась там, обезумела от зависти. Бабёнка довольно хлипкая, тщедушная, ети её лапти. Попка – с гулькин нос, в чём только душа держится. А туда же! Хотя… Работа совсем даже неплохая – подмести, стирануть, хозяина квартиры за дополнительную плату оминетить…
Чем же закончилась эта трогательная история? Скурвилась Наташка! Захотела тоже хорошо жить, пошла по разным турецко-еврейским рукам. Сына оставила, сбежала из дома, где-то бадяется. Упала на измену, курочка!
Читать дальше