Ольга Румбах - Человек радостный (сборник)

Семенова чрезвычайно талантливо описала, как человеческий организм кишит всякими паразитскими тварями. Единственное, пишет, спасение – клизмы. Она сама, пишет, только этим и спасается. К книжке еще картинки цветные приложены – гельминты, извлеченные из чьих-то недр, в цвете – б-р-р. Петровна вообще впечатлительная. А брат ее и муж как-то очень уж доверчивы. Забывают, что женщина, по библейскому выражению, немощный сосуд. Вот и выполаскивали в течение какого-то времени свое внутреннее содержание, пока не восстали, не возмутились, не обнаружив в этом самом содержимом ничего даже отдаленно напоминающего паразитов. Долго потом обижались на Петровну. А Петровна плечами пожимала: никто никого не неволил, взрослые же мужики, своя голова на плечах имеется…

Но речь пойдет вообще, вообще не о паразитах. Скорее, о паразитках (шутка). Это уж так, к слову вспомнились клизмы, чтобы понятно было, как сильно желала Петровна счастья своему брату. И не просто как-нибудь вяло желала, а – деятельно.

Вот однажды, например, пришла в квартиру брата, по ее собственному выражению, «вычищать авгиевы конюшни». Известное дело, брат – холостяк, и в квартире царит всегдашний беспорядок. Как же, рассудила Петровна, личную жизнь заводить, когда в квартире такая грязюка. Вот, говорит Петровна, выдраю все, потом батюшку позовем, чтобы квартиру освятил, помолился чтоб, вот Господь и даст тебе счастье, пошлет суженую. Мне же моего дал – и тебе даст. Брат соглашается. Ему, может, и самому хочется счастливым быть. И еще потому соглашается, что квартира после размена с бывшей женой досталась ему «нехорошая». Обмен после развода несколько раз срывался из-за того, что жена находила слишком хорошей квартиру, что мужу бывшему достанется. Наконец нашла эту, «нехорошую». Предыдущий хозяин, похоже, не смог в ней жить, быстро продал. А сам ее купил у наследников после смерти молодого хозяина – тот в окно выпрыгнул с девятого этажа. Что этому предшествовало, что заставило его так поступить – неведомо, но только вскоре очевидно стало, что обитает в квартире всякая нечисть. Краем глаза видел брат какое-то существо рыжее, безобразное, мужеского полу; какое-то шевеление за спиной ощущал, и мороз пробирал до самого затылка. Временами необъяснимый ужас наваливался, душил. Так что старался он больше времени на работе проводить – заодно и карьеру сделал. Словом, квартиру явно требовалось освятить.

И правда, все хорошо получилось. Выдраила Петровна и комнату, длинную, как троллейбус, и кухню – любо-дорого. Сама батюшку привезла. Круп разных в рюмки насыпали, свечи зажгли. И наполнилась квартира клубами ароматного афонского ладана, и, кажется, прыснули с неслышными воплями в разные стороны нетопыри, что жили в ней непонятно на каких правах. И молитва густо звучала из уст и широкой груди дородного священника – не хуже колокольного звона, и кропил он святой водой все углы и закоулки жилища, изгоняя нечистых. И впервые за много дней, а может, и лет, спал Петровнин брат спокойно, без удушающих сновидений и ночных мечтаний.

А того не знал, что готовится уж новое испытание в рамках, так сказать, организации его личного счастья. И что клизмы те чуть не ведерные – сущие пустяки по сравнению с тем, что еще предстояло пережить.

Прибираясь в квартире, Петровна наткнулась на альбом с фотографиями. Присела, уставшая, стала перебирать их с теплым чувством. Она успела забыть, что брат смолоду был таким красавцем. Рубашка чуть не до пупа расстегнута, обнажает мускулистую грудь, джинсы-клеш, волосы длинные ветер раздувает. Взгляд – дерзкий, самоуверенный, какой бывает только у очень зеленых юнцов. С тех пор, как говорят, укатали сивку крутые горки. И взгляд стал более умеренным и более осмысленным, и штаны он теперь классические предпочитает. Ну, и волос существенно поубавилось. Зато карьера в гору идет, положение солидное. Только вот с семьей не заладилось… Петровна берет выпавшую из альбома фотографию. С кем это он? На черно-белом фото брат стоит в обнимку с невысокой молодой женщиной, довольно приятной, аккуратненькой – волосы вьющиеся до плеч, брюки «банан», улыбается… А! Это ж, наверное, балерина та, что к нему приезжала с Севера, они там вместе учились. И в институте дружили. Вспоминает Петровна, как мать получила телеграмму от сына: «Срочно вышли денег… Вылечу из института…» Сумма крупная указана. Ну что, повздыхала, поворчала заодно на молодежь, на юную Петровну, будто она в чем виновата, и пошла деньги с книжки снимать. Мать все-таки. А он после даже не объяснил, что за нужда такая была.