Николай Самуйлов - Табор вернулся на Землю. Детективный роман

© Николай Самуйлов, 2017

ISBN 978-5-4485-6458-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эта история началась во время моего возвращения из отпуска.

По пути к Энску я на час задержался в одноэтажном провинциальном городе Дольске, на местной АЗС заправил бензином бак машины и заглянул в пахнущее щами и котлетами кафе, где заказал жареного окуня.

Поглощая рыбу, я смотрел через пыльное окно на улицу и ни о чём не думал. Я просто отдыхал от российских дорог.

За соседним столиком трапезничали цыгане. Несколько женщин и стайка непоседливых малышей.

Одна из девочек лет десяти подошла ко мне и сказала:

– Дяденька, хотите я вам погадаю.

Я уже расправился с окунем и вытирал руки салфеткой.

– Зачем? Я про себя и без предсказаний всё знаю, – ответил я.

Девочка серьёзно посмотрела мне в глаза.

– Нет, не знаете. А я вам расскажу всю правду.

Пожилая цыганка с курительной трубкой в зубах, видимо услышала наш разговор и шикнула на девочку:

– Динка, не приставай к мужчине!

– Я хотела сказать, – промямлила девочка, – что дяденька скоро женится. И жена у него будет черноглазая красавица…

– Тем более, не приставай, – проворчала цыганка, окинула меня проницательным взглядом и оттащила Дину за руку от моего стола.

Я снова посмотрел в окно и немного помечтал о красавице, которая может быть станет моей супругой. Однако иллюзия навеянная Диной оказалась несбыточной, так как среди знакомых мне девушек черноглазых кандидаток в невесты не было. Были лишь голубоглазые…

Допил остывающий чай и стал наблюдать, как маленький табор шумно вытекает из кафе. Потом подошёл к буфетчице и попросил завернуть для меня пару беляшей в дорогу. Деньги я вынул из кармана куртки. Их у меня осталось немного.

– Восемьдесят рублей, – сказала буфетчица.

Я развернул купюры и достал для неё сторублёвку.

Черномазый цыганёнок, неожиданно оказавшийся рядом, протянул руку к деньгам и тоже вытянул из них купюру.

– Динка всегда говорит правду и за это нужно платить, – таинственно прошептал он и тут же исчез.

– Вот сорванец! – воскликнула буфетчица и вручила мне свёрток с беляшами. – С цыганами нужно быть бдительным!

Я не взял сдачу, схватил свёрток и выбежал из кафе…

В моей руке остались две пятидесятирублёвые купюры. А ведь у меня была ещё и тысяча. Маленький цыганёнок ненавязчиво ограбил меня!

На площади возле кафе осмотрелся. Никого…

Плакали мои денежки. Я, конечно же, расстроился. Посокрушавшись, сел в авто и поехал в Энск.

Об «оплаченном» предсказании юной цыганки я вскоре забыл.

Не люблю коллекционировать неприятные истории, которые иногда случаются со мной…

Моя «бригантина», старые «Жигули» шестой модели алого цвета, преодолела крутой подъём и чихнула, всосав вместо бензина порцию воздуха. Потом мотор, словно спортсмен после спурта, успокоился, и она тихо поплыла по старому бетонному шоссе к пологому спуску.

В топливном баке, если верить залипшей к ограничителю стрелке и стабильно горящей лампочке на приборе, вот-вот должен образоваться абсолютный вакуум. Канистра, подпрыгнувшая в багажнике от дорожной неровности, напомнила об отсутствии неприкосновенного запаса. Последние десять литров я влил в бак ровно сто двадцать километров тому назад.

Спуск к городу начинается за плавным поворотом.

Прямая линия шоссе, появившаяся передо мной, рассекает дремучие лесные заросли на две равные части и в сизой от тумана и сумерек низине упирается в каменистую гору, возвышающуюся серым горбом над зелёным саваном. Эту гору здесь называют Сопкой.

За Сопкой медленно погружается в сумерки город Энск.

Включаю приёмник. На волне «Авторадио» транслируют песни из старых индийских фильмов. Красивая ритмичная музыка и приятные голоса исполнителей слегка взбадривают утомившегося путешественника.

«До поста ГИБДД – 10 км», – напоминает информационный щит на обочине шоссе. Пост дорожной полиции расположен на перекрёстке с кольцевой дорогой, внутри которой существует моя маленькая родина.

Июльское солнце висит над горизонтом, едва касаясь серебристо-зелёного хвойного массива простирающегося левее Сопки. Вечернее светило неяркое. Но я опускаю светозащитный козырёк, чтобы не напрягать бронзовым светом уставшие в пути глаза.