Анатолий Шуклецов - Амурная игра

Женщина, над которой совершается насилие, отчасти повинна в том сама. Когда до косточек продрогла, не столь от мороза, как нервное, повернула обратно. Нагловатый парень увязался провожать. Возле дома полез обниматься: «Я замёрз!..» Сдавил с неистовой силой, не продохнуть, железная хватка рук; какой-то акулий, гипнотизирующий взгляд. Грубые пальцы уже срывают пуговицы пальто, лезут в вырез домашнего халата, хищно сдёргивают лямки плотного бюстгальтера, продираются к ней в трусы. Напирает скотина с такой ошеломительной свирепостью, что не верила происходящему. Действительность казалась чудовищно неправдоподобной, однако, все неприятные ощущения были гадко реальными.

– Что делаешь?! – наконец рыкнула опамятовавшаяся Ровская. – Да как ты смеешь нахал?!..

«Я не такая, я жду трамвая!.. Я вся больная! Месячные и герпес!..» Но парень действовал без галантерейного обхождения, зажав добычу как варвар. Ледяной рукой больно тискал её тучные ягодицы. Не вдруг поняла, что без увёртки не выжить. Судорожно рванулась и сдалась на милость победителя. Наделённая искусством притворства женщина всегда схитрит; она актриса, и неплохая. Игривым тоном битой потаскухи предложила:

– Слышь, блатной! Давай хоть в подъезд зайдём. Нехорошо сношаться стоя, подобно ежам. Я голой жопой в снег не лягу! – сама затравленно косилась по сторонам в надежде на подмогу.

– Молкни лахудра! Удавлю!! – хрипло пригрозил насильник. Но ослабил свирепый захват, тотчас суя кисть в нагрудный карман обтёрханной дублёнки. – Бритвой разрисую!! Мохнатку вырежу, падла!!!

– Да что ты, что ты, хороший! Пошли, пошли! Сделаю всё, что надо!.. – с нервной горячностью зачастила словами Ровская, настойчиво увлекая ухаря в тёмный тамбур приоткрытого подъезда. Хитрость должна быть умной. – Раздевайся!.. – на выдохе прошептала она, хватаясь за чугунную батарею центрального отопления. – Подожди, кое-что сниму…

Нет сопротивления, нет и куража. Парень уверовал в уступчивость жертвы. Коротко осадил молнию на ширинке, с готовностью потянул брючный ремень, зорко следя за нею. «Только вякни, шалава. Завалю!..» Ровская покорно распахнула полы пальто, отшагнула назад. «Сюда, глупая тёлка!! Прими-ка в обе руки!..» Ровская стыдливо зажмурилась, ибо невыносим фасцинус взгляду женщины. Неловко простёрла руки, коснулась, нащупала пальцами тёплый ствол мужской набухающей плоти. Без отвращения и чувства гадливости грубовато погладила, привычно зажала в кисти и двинула кожицу вверх-вниз. Парень напружился, выступившая капля слизи, словно моля о пощаде, слезой скользнула ей в дрожащие пальцы. Член парня тяжелел, быстро набухая кровью, чуть подёргивался в её ладошке. Такого крупного, уродливо искривлённого члена геологиня Ровская отродясь не видывала.

Выставив детородный орган наружу, обнажив причинное место, насильник утерял контроль над ситуацией. «Ты бабца клёвая! Мне нравятся твоё вымя и круп. Давай, короче, вместе пастись. Хватит дрочить!! Соси!!! – властно потребовал насильник. – Давно от тебя тащусь!..» – сладострастно засипел он, грубо преклоняя перед фаллосом, в нетерпении задирая ей на спину подол фланелевого халата. Однако вожделенная любовная утеха сорвалась. Вероломным изуверством Ровская пресекла губительность дальнейшего промедления. В аффекте обуявшего отчаяния она намертво сжала кисти рук и резким, ломающим вывертом встречно сдвинула их. Слесарь-сантехник так свинчивает прикипевшее резьбовое соединение. Гулкий полумрак подъезда колыхнул дикий вопль и сразу сменился стонущим мычанием. На самом верхнем этаже некто приглушённо вскрикнул; щеколдою лязгнула захлопнутая дверь. Ткнувшись лбом в колени, парень корчился от острой боли. Светлана стремглав взбегала по ступенькам, прочь от неудержимо настигавшей, истошной угрозы «Уб-бью-юю!!!..»

Страх есть очень сильная эмоция; кровь насыщается адреналином, и убегаешь быстрее, бьёшь сильнее, а вопишь громче. Взбежала на второй этаж, спиной ввалилась в незапертую дверь, в дохнувший привычным теплом коридорчик, торопливо задвинула внутренний засов. Лишь здесь, в темноте запертой квартиры, впервые перевела дух, немного отдышалась. Хотела напиться и не смогла, лихорадочно цокала по ободку стакана зубами. Скинула на пол сползшее с плеч пальто, прошла в туалет, потом лишь отворила дверь в большую комнату. Громко бубнил не выключенный телевизор. В сатиновых трусах, лёжа навзничь наискось кровати, муж безмятежно похрапывал. Лютым взглядом она испепелила его лицо, наполовину в слабом свету, падавшем из коридора. Не любить чаще означает наличие неприязни. Нелюбимого человека свойственно огульно винить во всём, оделять наихудшими грехами и пороками. Не двигалась, а изнутри подступала безудержная тошнота. Близкое общение родит нежнейшую дружбу и сильнейшую ненависть; от нелюбви к ней шажок коротенький. Желание лечь под мужчину казалось утраченным навсегда…