Дмитрий Стахов - Свет ночи

– Я не разобран. Я компактен и боевит. А насчет вурдалаков-вампиров – это никак не связанно с нашей работой. Мы работаем в другой плоскости реальности, в другом слое. Между нашим и тем, в котором бродят ожившие покойники, есть лишь мостики, пути взаимоперехода, эти слои между собой не тождественны, наложить их друг на друга можно, но очень аккуратно, в такой момент и тот и другой становятся хрупкими…

– Антон Романович! Вас же просили собраться! – Тамковская наливает себе чаю, отставляет чашку.

– Нет, о наложении реальностей друг на друга и благоприобретенной хрупкости – неплохо, – говорит Извекович и интересуется – сколько мы ещё будем прохлаждаться?

Обед в придорожном кафе не проходит безнаказанным: Извекович ещё не успевает открыть дверцу Тамковской, а я уже взлетаю по ступеням крыльца, получаю направление от охранника-швейцара, оказавшись в кабинке лишь успеваю расстегнуться и плюхаюсь на сиденье унитаза. До сухости во рту, до черных точек в глазах, до дрожи хочется курить, а сигареты остались в сумке. Только зажигалка. Я откидываю её крышку, нюхаю фитиль. Запах бензина немного успокаивает. Тут в туалет кто-то заходит. Я слышу, как стучат по полу крепкие каблуки. Вошедший толкает соседнюю дверь, там ему что-то не нравится, он проводит ногтями по двери моей кабинки, берется за ручку.

– Занято! – говорю я.

Он стоит перед закрытой дверью.

– Послушайте! Дружище! Угостите сигареткой!

Мне видны ботинки стоящего перед дверью человека. Хорошие ботинки. На левом царапина. Обладатель ботинок видимо напоролся на проволоку, кончик которой прочертил нечто, похожее на маленькую комету.

– Английские?

Что ему надо? В туалете три кабинки, я сижу в ближайшей к выходу, две свободны. В этом городке и покойники встают из могил, и маньяки шарят по мужским туалетам?

– Я про ботинки. Английские? Жаль, поцарапали, но сразу видно – обувь серьезного человека. Такие ботинки служат годами. Британское качество. Britons never will be slaves! Верно, дружище?

– And was Jerusalem builded here аmong these dark Satanic mills… – слышу я в ответ.

Я сплю? Грежу?

Стоящий по другую сторону продолжает напевать, доходит до слов «Вring me my chariot of fire!», и ботинки исчезают…

…Извекович и Тамковская у стойки администратора любезничают с блекло-рыжим молодым человеком в темно-сером костюме: это советник городской администрации Тупин П. Б. Он так и говорит, пожимая мне руку – Тупин Пэ-Бэ. Удается выяснить, что «Пэ-Бэ» это Петр Борисович. Тупин вручает Тамковской три темно-серые, в тон костюма советника городской администрации, папки. Теперь у каждого из нас по две папки. Я думаю о том, что если свести воедино все в них содержащееся, то оживший покойник приобретет ещё более своеобычные черты. С автобусным билетом, с сигаретой в углу рта, он будет шаркающей походкой двигаться по улицам городка, попеременно попивая пиво, кока-колу, поедая колбасу и пироги. Тамковская отдает одну папку Извековичу, другую передает мне, открывает свою и быстро пролистывает её содержимое. На пальцах Тамковской много колец. Кольца шуршат. Тупин сообщает, что нас ждут в администрации к половине восьмого, а потом к нам, несмотря на вечернюю пору, придут нуждающиеся в помощи. Извекович спрашивает – многих ли таких? Каких таких, переспрашивает Тупин, и Извекович поясняет – нуждающихся. Тупин улыбается. Он недавно отбелил зубы, они матово блестят. Его глаза сидят глубоко, длинные ресницы отбрасывают тени на пухлые щёки. Он воплощенная хитрость и лукавство. Тупин говорит, что для них такие явления не характерны.

– У нас умер так умер, – сказал Тупин. – Это все разные поляки да румыны. От них всё это. Никак не могут успокоиться ни они сами, ни их покойники.

Перед тем как уйти, Тупин говорит, что в ресторане гостиницы нас будут обслуживать в любое время за счет городской администрации.

– И алкоголь? – Тамковская улыбается мне, а я думаю, что ей надо бы подумать о пластической операции: морщинки ей явно вредят. Ноги и фигура – ладно, но морщинки…

– И алкоголь… – Тупин идет к выходу из холла гостиницы. Я дожидаюсь пока Извекович с Тамковской не начинают подниматься по лестнице, догоняю Тупина.

– Петр Борисович, – я взял его за локоть, – простите, я хотел поблагодарить вас за огромный труд. Ведь это вы собрали те материалы, что прислали нам в управление?

– Можно просто – Петр, – свое имя Тупин произносит с важностью. – Это заслуга моей команды. Мы старались быть беспристрастными. У нас уже есть кое-что новенькое. Я пришлю к вам в номер.