Валерий Скляров - Мужской взгляд. Дневник охотника за приключениями

– А скажи нам, мальчик, как называется в-о-о-о-о-н та деревенька? – и тыкают пальцем в сторону населенного пункта, который мальчонка считает единственной своей родиной.

– Пу-у-у-у-пырловка, – отвечает мальчик и писается с перепугу в штаны.

– Ну хорошо, мальчик, – говорят ему вооруженные дядьки, – раз ты нам правду говоришь, мы тебя отпускаем. НО НЕ ВЗДУМАЙ ХОТЬ КОМУ-НИБУДЬ ПРОГОВОРИТЬСЯ О ТОМ, ЧТО ТЫ НАС ВИДЕЛ! ИЗ-ПОД ЗЕМЛИ ТЕБЯ ДОСТАНЕМ!!! ТЫ ПОНЯЛ?!

Мальчик говорит, что все понял, бросает велосипед, бежит в деревню и немедленно сообщает маме с папой, что видел в лесу вооруженных террористов, которые говорят с акцентом и готовятся напасть на важнейший стратегический пункт Пупырловка.

Мама с папой опрометью бегут в сельсовет и звонят в райотдел милиции, чтобы сообщить о террористической угрозе. При этом не забывают приукрасить историю сынули настолько, что дежурный ОВД мгновенно поднимает тревогу и звонит дежурному Управления внутренних дел области. ОБЩАЯ ТРЕВОГА! ОБЩАЯ ТРЕВОГА! НА ТЕРРИТОРИИ КАЛИНИНГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ ОБНАРУЖЕНА ВООРУЖЕННАЯ ТЕРРОРИСТИЧЕСКАЯ ГРУППИРОВКА ЧИСЛЕННОСТЬЮ 50 ЧЕЛОВЕК. НЕМЕДЛЕННО ПРИНЯТЬ ВСЕ МЕРЫ ДЛЯ ОБНАРУЖЕНИЯ И ЛИКВИДАЦИИ ТЕРРОРИСТОВ! УНИЧТОЖИТЬ ТЕРРОРИСТОВ ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ! В ПЛЕН НЕ БРАТЬ! В ПЕРЕГОВОРЫ НЕ ВСТУПАТЬ!

Начальник УВД немедленно ставит в известность начальника УФСБ и командующего Балтийским флотом, а те ставят на уши Генеральный штаб и Верховного главнокомандующего.

Через час после встречи наших лейтенантов с мальчиком, имя которого для истории навсегда утеряно, в искомый квадрат уже летели вертолеты, мчались БТРы морской пехоты, тентованные «уралы» с пограничниками и автобусы с ОМОНом. А квадрат, между прочим, был девятым. И по данным оперативного дежурного флота никаких наших подразделений в этом квадрате в этот тихий и солнечный осенний день не было. Потому что по плану учения проходили в квадрате номер четыре.

И в самый критический момент всей нашей истории, когда над девятым квадратом и над головами ничего не подозревающих офицеров и матросов Балтийского флота нависла смертельная угроза, Жилину и Костылину пришла в голову идея поиграть с радиостанцией. Выйти типа на связь со штабом, сказать че-нить в ларингофон. Сказано – сделано. Вышли на связь и сообщили кому надо, что немного заблудились и бродят вокруг Пупырловки. Но это ничего страшного, потому что они уже сориентировались и сейчас пойдут в нужный квадрат.

– ВСЕМ СТОП! – заорал наш дежурный в телефонную трубку.

– СТОП! НАЗАД! НЕ СТРЕЛЯТЬ! – заорал оперативный дежурный флота.

– АХ ВЫ, СУКИ! – воскликнули омоновцы, фээсбэшники, погранцы и прочие простые и решительные парни, которые уже мысленно примеряли на себя ордена и медали за боевые заслуги.

И только Верховный главнокомандующий ничего не сказал. Он в очередной раз поправлял здоровье и ничего членораздельного в этот момент произнести не мог.

А Жилина с Костылиным было жалко. После возвращения в часть их так трахнули, что мальчики еще две неделю в раскоряку ходили, учили инструкции и публично зарекались в войнушку играть.

Из Балтийского госпиталя, куда 26 апреля 1996 года меня приволокли на носилках с инфарктом миокарда, я убегал два раза.

Первый – через неделю после госпитализации. Берегом моря и перелесками обошел КПП, выбрался на трассу Калининград – Балтийск, встал «андреевским крестом» на пути гражданского КамАЗа, вскарабкался в кабину к оторопевшему и растерявшемуся от моей наглости водителю и приказал ему ехать в часть. Шофер не осмелился возражать наголо обритому попутчику в госпитальной пижаме и шлепанцах на босу ногу. Вероятно, во взгляде у меня сохранилось еще что-то потустороннее, что я вынес с того света, поэтому водитель старался сидеть ко мне вполоборота, чтобы не выпускать из виду. На всякий случай.

Добравшись до места, я выпрыгнул из кабины грузовика у шлагбаума, спокойно прошел КПП (дежурный матрос не посмел остановить старослужащего) и прямо в чем был вломился в кабинет к командиру части.

Когда кэп увидел меня в пижаме и с горящим взором живого мертвеца, он чуть было в окно не кинулся. Но мигом взял себя в руки и спросил слабым голосом:

– Валера? Тебе чего? Ты как через посты прошел? Ты же под капельницей должен сейчас лежать.

– Товарищ командир! – услышал я собственный истеричный голос. – Я хочу служить в спецназе. Не разрешайте докторишкам меня комиссовать. Мне очень жаль, что я… наговорил вам лишнего. Я себя плохо чувствовал. Извините. Но сейчас все в полном порядке. Разрешите идти в расположение и продолжать службу?