Ольга Шипилова - Птенец кукушки. Отдать в хорошие руки!

«Все замечательно!» – продолжала размышлять Арника, лежа на кровати в полной темноте. Она слышала, как на первом этаже шумит вода. Должно быть, это Иван забрал с улицы Риккардо, а тот, конечно же, изучил всю грязь на участке и естественно вывалялся в ней, привычка, никуда не денешься. И теперь Иван, жалея своего «бельчонка», вытирает Рикки влажным полотенцем и доводит до блеска кафельные полы, в попытках избавиться от грязных следов на нем. «Конечно, все хорошо! Глупая Томка, эти фото из родильного отделения… Что за привычка, едва ребенок появился на свет, тут же его фотографировать и выкладывать фотоотчеты в социальных сетях? Полная Ерунда!» Но сколько ни старалась Арника, ее мысли были прикованы к маленькому голубому свертку, произведенному Томкой. Милый ребенок, такой беззащитный! В сердце кольнуло. Неужели она, Арника, не хотела бы хоть одним глазком взглянуть на свое собственное дитя, узнать в нем черты Ивана, и свои черты тоже? Странно, как же все странно и необычно! «Но нет, – Арника ощупала свой живот, мышцы, которым позавидовали бы даже мужчины, – нет, точно нет, я не готова. К сожалению. Вот если бы сразу, маленького сопящего малыша получить в свои руки, так же как когда-то получила Рикки. А может… Нет, Иван не согласится. Хотя… Рикки сразу принял. И я… С Рикки справилась, вырастила, наверное, могла бы и…»

Арника уже была почти готова произнести вслух, то о чем еще неделю назад даже не думала, как на темной лестнице послышались неуверенные шлепки. «Ой, – спохватилась девушка, – хоть бы не свалился!» И подпрыгнула на кровати, чтобы дотянуться до выключателя и зажечь свет, дабы Рикки не повредил себя в коридоре второго этажа. Или, что не исключено, не врезался лбом в дверной косяк. Шлепки приблизились, замерли. Арника услышала, как волк втягивает носом шумно воздух, в попытках отыскать ее, угадать в какой из спален его Арника. И потом быстро-быстро направился в сторону приоткрытой двери с желтой полоской света. Арника бесшумно рассмеялась. Сердце обдали горячие волны нежности. Еще секунда – и любопытная морда, совершенно счастливая, заглянула в дверной проем, а потом и весь мокрый Рикки. Рикки тоже смеялся, как это умеют делать лишь волки. Идеально белые зубы с голубоватым оттенком ослепили Арнику. Уже пять лет, а она никак не может к ним привыкнуть. Исключение из правил. Девушка распростерла руки, и Рикки бросился в ее объятия. Размером он был с немецкую овчарку, серый, очень стройный, с высокими ногами и необыкновенно выразительной мордой. Уши свисали по бокам. Арника хорошо знала, что так Рикки выказывает ей свое благодушие. Подбежав к Арнике, Рикки тут же вылизал ее лицо своим влажным шершавым языком. Арника расхохоталась в голос: «Что, дружище, тебя отмыли от грязи, так ты и меня решил выкупать, нет уж, отправляйся спать!» И Арника, встав с кровати, обошла ее и постучала по полу рядом. Рикки проследовал за хозяйкой и опустился на пушистый коврик, отведенный специально для него. Через пятнадцать минут в комнату вошел Иван.

– Ну, отыскал свою мамочку? – улыбаясь, обратился он к Рикки. Потом посмотрел на Арнику и закатил глаза: – Видела бы ты, сколько слез было, когда я его пытался отмыть!

– Знаю, Ванечка, что-что, а купаться наш Риккардо не любит! Ну, что, спать?

– Спать, бельчонок, завтра на работу!

Иван разделся, поцеловал Арнику по-отцовски в лоб и залез под теплое верблюжье одеяло. Арника устроилась рядом с мужем. И когда услышала его ровное дыхание, обняла за плечи и уткнулась носом в спину. Навязчивые мысли о голубом свертке продолжали ее мучить. Едва она закрывала глаза, тут же воображала точно такой же у себя на руках. Под дыхание волка и Ивана Арника незаметно уснула, но только на несколько минут. Потом, проснувшись снова, она не сомкнула глаз уже до самого утра. В голове крутилась тревожная мысль: «А если попытаться, с Рикки же получилось…»

Весь следующий день Арника терзалась навязчивой идеей. Что бы она ни делала, мысль о голубом свертке не покидала ее. Арника включила музыку, выполнила гимнастические упражнения и подошла к зеркалу. Застыв у него, девушка подняла майку и с любопытством изучила свой живот. Две огромные вены вздулись в области паха, Арника ощупала их: «Надо же, а прежде не замечала! А этот пресс, нет, разрушить все беременностью – ни в коем случае! Да и с чего это я вдруг начала думать о детях, прежде они меня не беспокоили. Неужели инстинкт? Но целых девять месяцев. Ой, как долго! Хотя, все можно решить гораздо проще. Дом большой, возраст подходящий, образование. Вот только Рикки…» Риккардо словно почувствовал, что хозяйка думает о нем. Он оставил свой пост возле холодильника и подошел к Арнике. Взглянув на ее живот и отражение в зеркале, волк поджал хвост. Арника опустилась перед ним на колени и поцеловала в нос: «Не волнуйся, козявочка, если даже все получится, на тебе это никак не отразится! Ты в моем сердце всегда под номером один!» Волк сложил уши на голове и медленно пошел прочь, показывая всем своим видом, как сильно оскорблен намерениями Арники. Арника поняла, он сердится. Девушка и раньше замечала, что Рикки достаточно одного взгляда, чтобы понять, какие проблемы изводят хозяев. Его проницательность сводила с ума. Бывали дни, когда Арнике казалось, что питомец смотрит ей прямо в душу или читает мысли. Первое время это ужасно пугало. Она даже в интернете читала, что в большинстве случаев из-за этой экстрасенсорной способности хозяева, впоследствии, и пытаются избавиться от одомашненных волков. Но только не она. С годами Арника начала присматриваться к Рикки и поняла, что есть моменты, когда ему нужно довериться. Вот, например, три года назад, к ней в гости зимой приехала мама, была страшная гололедица. Арника, смущаясь, выставила на стол пиалу с вареньем и две чашки чая без сахара. Мама опешила, сказав, что Арника и без того слишком худая со всеми своими маниакальными правилами в скудном вегетарианском питании, и засобиралась в магазин неподалеку за тортиком. Рикки сидел привычно у холодильника. Мать Арники он принимал всегда тепло, приветственно поднимая кончик хвоста, и, Арника это хорошо знала, считал ее подружкой. Уважения, конечно, особого не было, Рикки мог нагло у нее из сумочки и конфеты взять, и кошелек кожаный, чтобы поиграть, но агрессии он к ней никогда не проявлял, скорее снисходительность. Будто не она была старшей, а он. Рикки, едва мать вошла в прихожую, чтобы обуться, резко сорвался с места, преградил ей путь и, глядя своими желтоватыми глазами в глаза женщины, дважды клацнул зубами. Арника испугалась: «Фу, нельзя, плохой мальчик!» Но Рикки клацнул еще раз. А потом забеспокоился, высоко забросил голову и… завыл. Это было впервые, Арника страшно боялась волчьего воя, ее предупреждали. Но Рикки, сколько жил в семье, никогда не выл. А здесь что-то с ним случилось. «Я же тебе говорила, – с укором взглянула на дочь мама Арники, – упрашивала, нет, ты свою линю гнула, как собачка, как собачка! Вот теперь и получай! Додуматься – волк в доме!» И вышла за порог. А спустя всего двадцать минут, дочь и мать сидели на приеме у хирурга. Женщина и до магазина не успела дойти, как поскользнулась и сломала руку в двух местах. Вот и проницательность волчья! После этого как можно не доверять? С тех пор Рикки больше не выл, Арника понемногу успокоилась.