Роман Камбург - Сабрес. Истории со Святой земли

– Могу я поговорить с господином Хоровицом?

Парень крикнул:

– Миха, к тебе!

Миха оторвался от компьютера и приблизился к Эли. Вначале он внимательно и напряжённо вглядывался в его лицо. Потом, пытаясь сохранить полное хладнокровие, спросил формально:

– Вы кто и к кому?

– Меня зовут Коэн, Эли Коэн.

– Понятно… подождите немного, – Миха отошёл в свой угол, а через минуты две на запястьях Эли защёлкнулись наручники.

– Он выдаёт себя за повешенного Эли.

Эли нервно прохаживался по камере. Он знал, что это будет. Сразу же решил, говорить надо чистую правду, как бы фантастически она не звучала. Часа через полтора с ним начали «работать». Отпечатки пальцев, запись голоса, фотографии во всех вариантах. Задали несколько формальных вопросов. И снова он остался один наедине со своими мыслями. Эли думал о Надие. Перед «сдачей» Моссаду он написал ей подробную записку. В конце он написал: «Я бы на их месте тоже не поверил. Уж слишком фантастическая история. Поэтому, моя дорогая, наберись терпения. Всё-таки теперь у своих».

Снова и снова расспрашивали Эли о подробностях захвата вначале сирийцами, а потом русскими. Проверяли его показания на полиграфе и спрашивали повторно.

Дня через три собралось совещание группы, на котором доложили о первых результатах работы с «псевдо-Коэном». Проект в секретных бумагах Моссада так и назывался «Псевдо-Коэн». С Эли по очереди работали двое сотрудников: майор Вентура и подполковник Шор. Заключение Шора было таково, что псевдо-Коэн никакого отношения к повешенному в Дамаске Эли Коэну не имеет. Вентура же высказался лаконично: «Человек, находящийся сейчас в руках Моссада – Эли Коэн, который избежал сирийской казни». После многочасовых дебатов, было решено подключить независимого следователя, который проверит результаты работы Вентуры и Шора, и выдаст окончательное заключение. В отличие от многих бюрократических организаций, Моссад работал быстро и чётко. К концу недели следователь Шилуах встретился с боссом и представил отчет на девяти страницах, с приложениями отпечатков пальцев, генетических исследований, полиграфических записей и стенограмм. Самой важной была последняя строчка – ле сикум (ивр. – «заключение»).

«Находящийся сейчас на исследовании человек является израильским агентом Эли Коэном, пойманным сирийцами и выкраденным незадолго до казни КГБ. В Дамаске был повешен совершенно другой человек. Эли Коэн под другой фамилией жил в течение двадцати лет в Москве и месяц назад в частном порядке вернулся в Израиль. Неделю назад Коэн добровольно сдался Моссаду».

Босс встал и заходил по комнате:

– Спасибо, Шилуах. Не могу сказать, что я обрадован вашему заключению. Оно свидетельствует о нашем двойном провале. Но факты налицо. Мы проверим ваш отчёт. Идите.

Полковник встал и поднял руку в военном приветствии боссу. Босс ответил ему тем же. Молча Шилуах вышел из кабинета. Босс ни минуты не сомневался теперь в подлинности Эли Коэна. Его мучил только один вопрос: «Что делать дальше?» А дальше он должен был идти на доклад к главе правительства и вместе с ним решать судьбу Эли.

Коэн нервно расхаживал по камере, ожидая своей участи. Он знал, что сегодня принимается решение. Суда не будет, судить некого. Будет совместное решение Кабинета и руководителей спецслужб Моссада, Шабака, Амана. Он пытался отвлечься чтением газеты. Посмотрел фильм «Апокалипсис сейчас» с Марлоном Брандо. Эли любил Брандо, но видел его мало, в Москве семидесятых актера и фильмы с ним не очень жаловали. «Апокалипсис» его захватил. Он даже ненадолго отвлёкся от тяжёлых мыслей о решении. Было уже заполночь, и он понял, что сегодня ему уже не сообщат. Попытался уснуть. Но ещё долго ворочался, прежде чем забыться где-то под утро.

Утром его вызвали, сухо, ничего не объясняя, передали пакет. Конверт был коричневатый, казённый, с надписью: «Государство Израиль (Мединат Исраэль)». Он вынул бумаги. Шесть страниц убористого иврита. Славно поработали за ночь.

«Совершенно секретно. Главе Моссада.

Копии: Главе правительства. Главе Шабака. Главе Амана. Господину Эли Коэну, подполковнику Моссада».

Сердце Эли забилось…

«К вопросу о провале Эли Коэна в Дамаске, его спасении и возвращении».

Шло перечисление фактов, скучных, как старая газета. О, вот первая интересная фраза, её Эли прочитал раз пять: «Анализ той обстановки привёл к заключению о значительных просчётах Моссада в оценке силы сирийской разведки и её технической оснащённости. Результат – потеря лучшего разведчика и прекращение доступа к информации Сирии».