Александр Тенищев - Сказки леса. Для всех

– Впечатляет, – искренне сказал волк. Он всё ещё чувствовал слабость в лапах. Мышка радостно засмеялась. На волка вдруг нашло озарение: «А знаешь, кто ещё мог бы всё это оценить? Бобёр! Его хатка совсем рядом!». Мышка тут же устремилась к реке, но волк её остановил: «Мне сказали, в лесу появился кто-то чужой. Что-нибудь сказать можешь?» Но та, предвкушая встречу с новым поклонником, только беспечно пропищала, что она далеко от норки не отходит, пусть волк лучше у зайца спросит. И устремилась вперёд. Волк посмотрел в сторону заячьей поляны, но потом решительно устремился вслед за ней. Такого зрелища он упустить не мог. «Чёртов косой, – думал волк, тихо пробираясь вслед за мышкой, – как встретимся, вечно меня в пользе вегетарианства убеждает. Мол, посмотри, как я быстро бегаю благодаря такой диете! Иной раз, чтобы с ним словом перемолвится, полчаса за ним гоняться приходится».

Мышка, наконец, добежала до хатки бобра. Действительность превзошла все предвкушения волка: бобёр упал в обморок. По-счастью, мышка отнесла всё это на счёт впечатления от своей красоты. Волк же, млея от удовольствия, глядел, как мышка исполняет какие-то сложные танцевальные движения вокруг лежащего бобра, и думал: «Вот ведь, маленькая, серенькая мышь, а сколько веры в себя!» Да, друзья, я, так же как и волк, считаю её лесным героем, хоть и не из тех, о ком я начал разговор в начале сказки. Кстати, волк ещё больше уверился, что мышь играет в вампиров. – А не натравить ли её на зайца, – подумал он, пусть погонит его на меня!

– Нет, – волк с сожалением помотал мордой, – не получится. Заяц порскнет куда глаза глядят. А бегает он действительно быстро.

Заяц часто хвастался волку, что на бегу его и ветер не догонит, что он прямо чувствует, как грудью рассекает воздух. Волк никогда в это не верил.

– Но, – волк ещё раз оценивающе взглянул на мышь, – на этот раз всё так и будет. Да и спит, небось, косой давно. Явись ему мышь сейчас в таком виде, так ещё не известно, что приключиться с зайцем может. Припозднился волк, уже не сумерки, а ночь на дворе.

А раз так, значит, дела леса без его вины отодвинулись на завтра. Волк облегчённо вздохнул, чуть отбежал в сторонку, чуть стесняясь того, что его заметит мышь, и как в воду прыгнул в этот тёплый лунный свет, в котором мелькали чьи-то призрачные крылья, весь отдаваясь радости, которой была наполнена жизнь вокруг него. Об этой радости хорошо знают дети, взрослые только смутно могут припомнить что-то, да и то не все, а только те, кто ещё читает сказки.

Утром волк проснулся в зверски хорошем настроении и сразу же вспомнил, что ему сегодня необходимо допросить зайца. Стоп! Я правильно написал – «допросить»? Да, могу свидетельствовать, что волк думал именно такими словами! Даа.. А вчера вечером он был совсем другим! Совершив свой утренний туалет, волк сбегал к реке, чтобы умыться и почистить зубы. Там он с большим сочувствием выслушал бобра, о том, как к тому вчера явилось какое-то страшное чудовище, и бобру пришлось изображать из себя мёртвого, чтобы оно его не тронуло. О том, как исполнив какие-то колдовские обряды вокруг его тела, оно решило съесть его. Для этого оно схватило его двумя пальчиками за щеку и притянулось к нему своей окровавленной пастью.

– Мне стыдно признаться, – сказал бобёр, потупив глаза, – но раз уж это спасло мне жизнь, то чего уж там! В-общем, я не выдержал. Потом пришлось долго отмываться, зато эта тварь исчезла тут же. Не знаю, кто это был, но встретишь её, помни: она не выносит сильной эээ… запаха.

– Да уж, – подумал волк, – хоть ты и бобёр, но я тебя отлично понимаю. Вчера я сам был недалёк от этого.

Потом он вспомнил о мышке и подумал, что с ней будет, когда бобёр направо и налево начнёт рассказывать свою версию произошедшего. Он ведь трепло! А волку мышка, что ни говори, нравилась. Особенно после вчерашнего. Он, можно сказать, был у неё в долгу. Поэтому он скорчил устрашающую морду и приказал бобру не устраивать в лесу паники. Мол, он, волк, сам во всём разберётся, а бобру он приказывает молчать. Для убедительности волк даже чуть-чуть обнажил зубы. Но не слишком. Вдруг бобра снова понесёт, а нюхать вонь волк совсем не собирался.

Удалившись чуть-чуть от реки, волк дал волю хохоту, который разрывал его на части, пока он слушал бобра. Он катался по траве, поскуливал и кашлял от смеха, сожалея о том, что, оказывается, рано он вчера от бобровой хатки ушёл. Не досмотрел он спектакль!

До заячьей поляны он добрался быстро. Ну, там было как обычно. Полчаса погони за этим проклятым косым. Потом заяц сделал вид, что решил просто пожалеть этого недотёпу. (Если бы волк узнал, что о нём думал заяц, точно бы ему голову откусил!). А так, заяц подбоченился, принял гордый вид и снова завёл за своё вегетарианство. Заяц был хорошим оратором, и попытки волка направить разговор на нужную тему, им пресекались. Волк сдался. В воздухе, кажется, сами собой поплыли знакомые образы. Замелькали имена знаменитых учёных, среди которых было множество зайцев, попадались изредка даже медведи, но не было ни одного волка. Волк пережидал, надеясь, что косой когда-то выдохнется. Потом он открыл глаза.