Алексей Носков - Рожденный. Книга вторая

– Вот свиток против лихих людей, несет в себе плетение ледовой сферы. Применишь и враз твой ворог заледенеет, – он показал мне очередной артефакт. Вот с такими штуками мне не доводилось еще работать, ну ничего разберемся, – отметил про себя я, пряча очередной артефакт в дорожную сумку.

– А не будет это подозрительным, что у меня столько магический игрушек имеется? – я озадаченно покачал головой, рассматривая оставшуюся кучу предметов на столе.

– Так это, того, всегда же так. Коль маг сам не силен, то натаскивает себе всяких побрякушек, чтоб значится, в могуществе подняться. Иные одаренные вообще только на штуковины и надеются, силенок то своих совсем мало, таки дела, – пояснил Дор и мне пришлось согласиться с его доводами. Об этой местной особенности я уже слышал, как и то, что артефактов и просто магических вещей в обиходе много, очень много. Есть еще неофициальное разделение на магов, которые используют магические гаджеты, они себя зовут артефакторами. А настоящие артефакторы – то есть те маги, что делают артефакты, совсем не обижаются. Потому как сами себя они называют мастерам.

Телега двигалась медленно, это тебе не маведы в столице, так что времени было предостаточно, чтобы осмотреть окрестности и поскучать. Вначале по дороге мы ехали в полном одиночестве. Это безобразие то и дорогой можно было назвать с большущей натяжкой. Я успел вспомнить известные мне магические плетения и перечитать пару глав из книги по стихийной магии, так на всякий случай, чтобы быть более достоверным при использовании свойства ильвизерса, наполнять все мои плетения магией воздуха.

Интересно, а если я попробую реальные плетения магии воздуха наполнить своей ментальной силой, они работать будут? – этот вопрос занимал меня почти все время пути. По идее может и сработать, ментальная энергия преобразовывается в воздушную стихию до момента отделения от моей ауры, так что может и получиться, а может и нет. Плохо, что в моей памяти нет ни одного подходящего плетения школы воздуха, а так можно было бы практиковаться.

Через какое-то время мы выехали на более просторную дорогу, уже не просто грунтовку, а настоящий, мощеный каменными плитами тракт. Как результат трясти в телеге стало значительно заметней, зато ехать – интересней. Движение по дороге оказалось оживленным. Как пояснил подвозивший меня крестьянин, это дорога ведет от железнодорожной станции прямо в город. Постоянно в разных направлениях сновали такие же телеги как наша, изредка попадались кареты и просто конные всадники. Однажды проехала красивая всадница в сопровождении четверки телохранителей. Любят тут благородные чувствовать себя в безопасности. Симпатичная шатенка даже мельком не взглянула в нашу сторону. Благородные на окраине вообще о себе завышенного мнения. Об этой странности мне уже не раз приходилось слышать от совершенно разных людей.

Вдоль дороги расположились явно жилые строения, хотя вид у них был еще тот. Так видимо и выглядят местные трущобы – полу засыпанные землянки и небольшие покосившиеся деревянные домики. Некоторые наводили на мысль, что тут недавно прошла сель и подняла уровень земли метра на полтора. Потому как окна в местных домов были как раз на уровне пола.

– Все лер, я дальше не поеду, мне туточки сворачивать, – вывел меня из созерцательного состояния крестьянин, имени которого я так и не узнал.

– Тогда я, пожалуй, пойду, – я стащил с телеги свой дорожный сундук, радуясь, что у сундука снизу есть пара колес и не придется тащить его на своей спине.

– Таверна вон она, туточки где стоит, – махнул рукой в сторону ближайшего дома крестьянин и ловко упрятав в карман парочку медяков, поехал своей дорогой.

Таверна оказалась значительно респектабельней чем вся виденная мной тут до этого недвижимость. Просторный двух этажный дом, по виду смахивающий на измельчавшую крепость. Окна были видны только на втором этаже, да и только что название от них осталось, а так бойницы настоящей крепости и то шире будут. Я закатил сундук в обеденный зал. Пару столов было занято, а так народу почти не было.

– Комната, еда? – лаконично спросил меня пожилой мужчина за стойкой.

– Сколько? – я решил поддержать манеру разговора местного работника ресторанного и по совместительству гостиничного комплекса.

– Ночь – десять медных, обед еще две. Интересует?

– Да, – ответил я, сделав вид, что подсчитываю предстоящие траты.

При таких ценах я тут могу нормально устроиться. В моем сундуке лежало два золотых, десять серебряных монет и мешочек медных. Как мне объяснил инструктор – подорожные и подъемные от секретной службы.