Александр Семенов - Жизнь как жизнь

– Целых два пуда сахара понакупили, – Стёпка для убедительности вытащил из своей торбочки с едой большой кусок сахара. – Вот какие головы. В обед поколем, съедим.

– Смотри не пожадничай.

– Не пожадничаю. Я не жлоб какой-то.

Сразу после Тихонова дня небо затянуло тучами и пошли, чуть ли не каждый день, проливные дожди. Дороги раскисли. Даже речка прибывать стала. В деревне только и говорили про погоду:

– С одной стороны хорошо, что дожди – трава подрастёт – покос будет хороший, а с другой, как бы не затянулось ненастье до Казанской. Тогда сена на зиму запасти не успеем. После Ивана Купалы небо расчистилось. Солнце припекало так, что земля парила. Воздух стал влажный – дышать тяжело.

– Андрей! Ты бы сходил в сельсовет, узнал, какую делянку нонче тебе под покос выделили.

– А чего узнавать то. Как всегда в девяносто третьем квартале.

– А вдруг в другом месте дадут поближе? Там по мелколесью немного травы насшибаешь. Попросил бы, может на ледянке нам местечко дадут.

– На ледянке покос не лучше – то же одни кусты да пеньки.

– Зато ближе.

– Ладно, завтра на велосипеде съезжу в село. Дорога уже просохла.

Делянку Сазоновым опять, как и все последние годы, выделили под Топухами в девяносто третьем квартале, километрах в шести-семи от дома. Натопаешься туда и обратно каждый день. Хорошо если рабочих на лесозаготовки по пути возить будут. Тогда подвезут. А нет, так на своих двоих топать придётся.

Трава на делянке была высокая сочная. Одна беда, на полянках повсюду рос кустарник, а под вековыми соснами на бору, травы почти не было. Как любила говорить Алёна: « Мы не косим, а тяпаем». И действительно все попытки Стёпки размахнуться косой, как мужики на заливном лугу у реки, не получались. С каждым размахом коса то пяткой, то носком упиралась в ветви кустов.

– Стёпка! Да не маши ты косой, все равно ничего не получится. Только косу сломаешь. Тяпай вот так. – Мать показывала сыну, заводила косу под куст и подтягивала её к себе. Хорошо отбитое и наточенное лезвие подрезало траву, и она покорно ложилась на землю.

Видя, что у мальчишки ничего не получается, Алёна решила дать ему другую работу:

– Стёпа, бери грабли, и сгребай после меня траву в небольшие копёшки и стаскивай их к остожью сушить.

– Вот опять грабли. А я косить хочу – покапризничал для порядку сын.

– Вот спустимся к долу, там и будешь косить, а здесь тапять у тебя не получается.

– Откуда начинать грести?

– Где косить начали, там и сгребай.

Мальчишка взял грабли и нехотя поплёлся к высокому сосняку. В бору было тихо. Не чувствовалось даже дуновения ветерка. И только иногда верховой ветер раскачивал вершины сосен, и они начинали скрипеть надрывно, нагоняя на Стёпку жуть.

Сгребёную в копёшку сырую траву малой складывал на расстеленную в двое верёвку, петлёй затягивал ношу и забросив её на спину, тащил на открытое место к остожью. Там он сбрасывал траву на землю и ровным слоем растрясывал её, чтобы быстрей просыхала.

Солнце стояло в зените, и мать позвала сына обедать. Еда была не ахти. Хлеб, картошка, два сваренных вкрутую куриных яйца, небольшой ломтик вяленой лосятины да холодный чай. Поели быстро.

Алёна поблагодарила бога за обед и предложила Стёпке отдохнуть:

– Давай полежим минутку, да и опять за работу.

– А почему минутку? Давай лучше часок поваляемся.

– Ну, часок не часок, а отдохнуть надо.

Немного отдохнув, Алёна растолкала задремавшего сына:

– Стёпа, ты сейчас сено, которое подсохло, переверни, а потом опять сгребай за мной.

– Так оно ещё не высохло.

– Сверху подсохло, а внизу сырое. Вот ты его и переверни на другой бочок – пусть быстрей сохнет

– К вечеру в копёшки сложим, чтобы от росы не взмокло. А завтра опять растрясём.

Мальчишка встал, потянулся и медленно пошёл к остожью. Потом встал на попавшийся, на пути пенёк и начал мурлыкать песенку:

«По долинам и по взгорьям

Шла дивизия в поход…»

– Стёпка! Ты, что концерты устраиваешь? Иди, вороши сено!

– Сейчас, мама. Вот ещё одну жалостливую песенку спою и буду ворошить. – ответил сын и откинув назад голову, запел:

« Не послушала она

Матери совета,

И уехала она

В край белого света…»

– Стёпка! В клубе петь будешь, а здесь работать надо.

– Ну, сейчас, допою и начну:

«Пойдём, сын, пойдём родной,

Здесь нас не примают.

Дунай – речка глубока,

Там нас ожидает….» – снова затянул сын.

Допев песню, Стёпка спрыгнул с пенька и быстро пошёл на поляну. Переворошив сено, он вернулся к матери, и начал нагребать копёшки, складывать их на верёвку и перетаскивать на солнцепёк.