Андрей Рощектаев - Верховный Издеватель

А о чём же ещё просить в 14-м году, как не о мире!?

Война, даже если она далеко, калечит души на расстоянии. Самое дальнобойное оружие – пропаганда и истерия. Пропаганда метко бьёт навесными сверху, а истерия, как отравляющие газы, самотёком расползается понизу. Разве что редкие монахи-затворники в бомбоубежищах келий полностью защищены от этого оружия. Даже аполитичного Кирилла контузило далёкими, но тяжкими разрывами. Как человек, ещё не совсем разучившийся думать, он реагировал на официальную пропаганду одной тошнотой. Более тревожного и мерзкого года, пожалуй, ещё не было за всю его недолгую жизнь.

Телевизор можно было хоть вовсе не включать! Но и выходя в Интернет, он чувствовал себя в информационном поле какого-то сумасшедшего колхоза, где уже не осталось людей, но обильно росли "укропы", водились "колорады", и одни жрали других. Говорят, после Великой Войны дети долго ещё играли в "наших" и "немцев". Причём, никто не хотел быть немцами: обе стороны себя считали "нашими" – а "фашистами" была, разумеется, противоположная сторона.

Разве не то же творилось сейчас – только уже не по игре? Весь год убивали людей под аккомпанемент тошнотворно-пафосных речей.

Энергетика большой политики вообще отвратительна. Как гоп-стоп в переулке. Как наглый толсторожий пограничник в поезде "Москва-Запорожье". Как пьяный патриот с матюгальником и матюгами. Но у войны самый отвратительный запах из всего, что есть на Земле, и чувствуется он за тысячи километров. Когда идёт противостояние, и обе стороны утверждают, что они правы, это звучит так же убедительно, как если б "конкретную" братву послали читать лекции в МГИМО.

Вот он, как в капле воды (яснее нарочно не придумаешь!) – весь многовековой конфликт здравого понимания интересов страны с психопатриотичным . Вся ситуация – лакмусовая бумажка для определения, кто есть кто: либо ты осмысленно живущая личность, чей идеал осмысленно живущая Россия – либо угарно-шовинистическая шпана, которой главное, чтобы все дрожали, чтобы уважали: "Бей своих, чтоб чужие боялись!"

Совсем недавно Кирилл спорил с однокашником:

– Да чтоб защищать интересы России, надо эти интересы сначала хотя бы осознать. По-моему, интересы России – в том, чтоб у нас всегда были хорошие отношения с Украиной. Стало быть, любые действия, которые этому противоречат, противоречат интересам России! Нечего нам было лезть и будоражить этот Донбасс!

– Это же защита русского населения…

– Да уж, замечательная получилась защита! Результаты просто потрясающие: тысячи убитых, полтора миллиона беженцев… Пока не "защищали", ни одна живая душа там не погибла. Совершенно мирный край, который никто не трогал! А как нашлись непрошенные защитники и захватили весной сначала администрации, потом целые города, началась бойня, которой конца и края не видно. Мы же в этом году повели себя с Украиной… просто как отвергнутый жених-маньяк с бывшей невестой: "Не досталась мне целиком – так достанься хотя бы по частям!" Но невеста вот, как ни странно, почему-то стала сопротивляться. И мир, как ни странно, тоже не вошёл в положение обманутого жениха! Ну, надо же, как несправедливо устроен мир.

Да, главная беда России – наши вечные антигосударственные "государственники". У нас ведь, как обычно, столько записных патриотов при власти, что становится страшно за страну! Казалось бы, аксиома: если ведёшь себя агрессивно, окружающие объединяются не вокруг тебя, а против. Чем "решительней" ломишься в чужой дом, тем меньше шансов остаться при этом "братом".

Хоть ты, преподобный отче Сергий, Игумен Земли Русской, защити нас от нашего же "патриотизма", не дай ему вконец погубить страну! Даруй нам мир… только мир… умоли Бога о мире… Вразуми или отстрани всех, кто хочет войны. Ты наша надежда и упование, сам будь "международным наблюдателем" и хранителем мира над Россией и Украиной. Аминь.

На следующее утро, после долгой монастырской службы, они пошли с экскурсией по Лавре. Это был целый город. Но город, построенный так… как если б Адам не терял Бога. Как если б весь мир был – один рай. Одна Церковь. И стоит Она – как образ потерянного Царства. Но не насовсем потерянного, а потерянного и найденного. Ворота же всегда открыты– только заходи.

Вот удивительный "игумен Земли Русской": сохранил свой монастырь! Лавру не только не разорили в советское время, а даже отреставрировали – лучше, чем была! Убрали все позднейшие наслоения… И Саров, и Дивеево, и Оптина, и Валаам, и Александро-Свирский монастырь… – там хоть и тоже великие святые, но их-то монастыри от разрушения это не спасло. А вот Лавра устояла. Её даже не пришлось воскрешать, как Лазаря – она и не умирала.