Василий Мазанюк - Мама, я хочу убивать

И вот я на дне. Вчера я сжёг чужую машину, но меня это ничуть не беспокоит. Куда сильнее на меня повлиял мой сон.

Это была вечеринка, приуроченная к юбилею какого-то университета. Я там был не один, со мной был мой приятель – Снегирь. Добрый малый, поживиться у него нечем, но он был отличным сайдкиком моего фильма. Когда нужно было разбавить треклятое одиночество, он вызывался первым. И он был здесь, правда среди огромной толпы студентов я потерял его.

Мы находились в большом доме, это был классический двухэтажный дом из американских молодёжных комедий. Громкая музыка, стол с закусками и огромное количество людей. В целом меня удивило моё нахождение здесь. Я не особый любитель шумных компаний, тем более неизвестных мне людей. Но по воле моей фантазии я оказался здесь.

Пройдя в самую дальнюю комнату через огромный зал, я оказался в коридорчике, где стояли два кресла. На одном сидела девушка. Другое было свободно. Я, подобно мешку с дерьмом, грубо свалился на это кресло. Оно было жёлтое, как и обои в зале. Сама же комната была сочетанием серого и синего.

Сначала я не обратил внимания на женскую особь, что находилась на соседнем кресле. Она была небольшой, ниже меня, со светлыми волосами до плеч. Глаза голубые, но не как нынешняя эстрада, они больше походили на морскую волну. Я никогда не разбирался в цветах, поэтому описать это затруднительно. На ней была надета тёмно-серая футболка, из разряда растянутых. Её плечо было оголено. Виднелась лямка от лифчика цвета кожи мертвеца (я не мастер сравнений, так что не ебите мозг). Сама девушка в обеих руках держала стакан с чаем и смотрела вдаль. Но не на кого-то конкретно, скорее сквозь кого-то. Взгляд в пустоту.

Я не знаю почему, но меня охватило дикое желание познакомится с ней. Кровь вдарила в голову и я уже чувствовал, как виски начали пульсировать. Её нежные руки, словно лепестки роз, манили меня к себе.

Хотя кого я обманываю, ни о какой любви и речи не шло. Мной двигало желание дикой ебли. – Здравствуй, – я решил начать диалог, но она не услышала. Тогда я повторил. – Привет. Я… – громкая музыка перебивала мои слова – … я Витя.

– А? Что? Привет, – неохотно ответила она. – Как ты оказалась здесь?

– Меня пригласили, а ты?

Её слова звучали вяло и без интереса. Я ей неинтересен, ответный вопрос она задала из вежливости. Вряд ли я её заинтересую, поэтому я решил бить козырями.

– Как ты считаешь, если взорвать этот дом вместе со всеми, кто здесь находится, будет отличный фейерверк?

Моя банальная проверка. Обычную девушку это оттолкнёт. Даму с чувством юмором развеселит, а подобную мне особь – заинтересует.

– Аахаха, тут будет преобладать красный цвет. А это очень посредственный фейерверк.

Она мило улыбнулась мне. Её улыбка, я готов был смотреть на неё вечно. Но вечно смотреть на неё было нельзя.

Наконец мне удалось завести с ней разговор. Я узнал, что она не отсюда, но волею судьбы попала именно в этот город. Она увлекается музыкой, играет на пианино и любит перечитывать сочинения Иоганна Фихте. Я не сторонник классической немецкой философии, мне ближе Шопенгауэр с его напыщенностью и враждебностью.

Мы проговорили ещё долго, хотя время во сне понятие относительное. Из-за едкого шума, мы ушли на крышу. Небо было прекрасным. Чистое и таинственное. Оно завлекало своей загадочностью. Она сидела рядом, положив голову мне на колени. Мы говорили, говорили об одиночестве и о собственных страхах. Это был прекрасный момент. Я чувствовал не просто близость души от этой девушки, я чувствовал отражение себя в ней. Пускай не полностью: во многом мы отличались, но эта жажда полёта мысли выражалась в ней так же, как и во мне.

Она подвинула голову ближе, уткнувшись затылком в мой пояс. Я правой рукой слегка касался её волос, а левой гладил её теплые плечи. Но внезапно мой старый друг в штанах активизировался. Это нелепо, но я осознавал, что сейчас вся романтика полетит к ***м. Я начал представлять мёртвых котят, что только усугубило процесс. Была бы моя рука в кармане, я мог бы свалить всё на свою руку, но, ****ь, мои руки не находились в карманах.

Благо, вовремя подоспел мой друг Снегирь. Он был в доску пьян. Не мог связать двух слов. Но она услышала его и подняла голову, я повернулся и увидел его.

Моя романтика нарушена пьяной птицей. Отлично. Но это полбеды, он пытался что-то мне сказать, как вдруг его горло начало извергать всю съеденную им еду за день.

СНЕГИРЬ, ТЫ ****ЫЙ ПИДОРАС!