Илья Пряхин - Шатун

– Ночь, похоже, холодной будет. И ветер этот опять… – Татьяна зябко поежилась, плотнее кутаясь в толстый пуховик. – Слушай, давай поедим здесь, а чай пить пойдем в палатку.

– Как скажешь, – ответил Олег, – кстати, посмотри воду, макароны не пора сыпать?

Ужинали молча, – оба слишком устали сегодня, обоим хотелось поскорей покончить с заправленными тушенкой макаронами, выпить в палатке по кружке горячего чая и залезть в широкий двойной спальник.

Одев варежку-прихватку, Олег снял с установленной на двух рогатинах палки котелок с чаем, чтобы отнести его к палатке. На мгновение замер. Аккуратно поставил котелок на землю у костра, неторопливо выпрямился и с видом человека, пытающегося что-то разглядеть или расслышать, стал всматриваться в черноту леса за спиной Татьяны. На ночном морозе деревья время от времени издавали сухие, похожие на удар хлыста щелчки; когда случались порывы ветра, стволы под их воздействием слегка раскачивались с тихим протяжным скрипом, но ритмичный шелест приминаемого снега в сочетании с треском потревоженного кустарника сразу выделился из привычных лесных звуков.

– Ты чего?

Татьяна бросила на мужа удивленный взгляд, потом замерла, прислушиваясь, развернулась в пол оборота и, включив налобный фонарь, тоже посмотрела на высившиеся за ее спиной невысокие ели.

– Идет что ли кто? – спросила она тихо, но без особой тревоги. – Может, зверь какой?

– Ага, зверь, – усмехнулся Олег. – На огонек решил заглянуть. К огню, Танюха, только один зверь идти может. Похоже, гости у нас.

Поток туристов в эти глухие места не иссякал круглый год. Зимой и весной здесь прокладывались многодневные лыжные или снегоходные маршруты; наиболее подготовленные группы осуществляли комбинированные лыжно-альпинистские туры, когда после перехода на лыжах через тайгу проводилось восхождение на одну из невысоких, но технически сложных вершин. Для любителей мрачных тайн и острых ощущений особым шиком считалась ночевка на печально известном перевале Дятлова. Летом каменистые склоны, топкие болота и быстрые реки предоставляли богатые возможности для джиперов. Поэтому, в какую бы, казалось, глушь ты не забрался, вероятность встретить группу туристов, хоть и небольшая, но существовала всегда.

Повода для беспокойства не было, Олег лишь невольно отметил две странности. Судя по звукам шагов, раздающимся уже совсем близко, к ним приближался один человек, что само по себе было необычно: турист-одиночка в этих краях зимой выглядел бы полным экстремалом. И человек этот шел ночью через лес без включенного фонаря, свет которого в не слишком густом лесу они бы заметили еще раньше.

Ветви ближайшей ели дрогнули, сбросив с себя каскад сверкающего инея, и в круге света от костра безмолвно возникла гигантская, как в первый момент показалось обоим, человеческая фигура. Незнакомец замер, опираясь на лыжные палки, и стало понятно, что никакой это не сказочный великан, а просто человек очень высокого роста.

– Вечер добрый туристам. Физкульт-привет, как говорилось в достопамятные времена, и приятного аппетита, – не сказал, а провозгласил он, будто видел перед собой не двух человек, а большую группу давно и с нетерпением ожидающих его людей.

У него был звонкий и неожиданно высокий для такой внушительной комплекции голос.

– К огоньку погреться пускают? Может, и чайком угостят путника?

– Здравствуйте. Да, конечно, присаживайтесь.

Татьяна подвинулась, освобождая около себя место на бревне. Но гость не спеша отстегнул лыжи, степенным шагом обогнул костер, прислонил лыжи к тому же дереву, у которого уже были воткнуты в снег две другие пары, взял из кучки напиленных для костра дров самый крупный чурбак, основательно установил его в снег недалеко от огня, снял с плеч небольшой рюкзак, бережно поставил его у ног и, наконец, уселся на свое импровизированное сидение, широко раскинув полы длинного полушубка. Он оказался прямо напротив Олега и Татьяны, и в свете пламени его теперь можно было хорошо рассмотреть.

Полушубок с овчинным воротником – безусловно, теплый, но, на взгляд Олега сильно сковывающий движения и совершенно не подходящий для лыжных походов; толстая вязаная шапочка низко надвинута на глаза, а нижняя часть лица сплошь покрыта черной, с основательными седыми вкраплениями бородой; плотные, очевидно ватные, штаны почти до колен скрыты под гамашами, из-под которых выглядывают старые, под давно устаревшие крепления лыжные ботинки. Он был очень широк в плечах, и казавшийся необъятным полушубок лишь усиливал это впечатление. Из-за того, что лицо гостя почти полностью скрывалось под бородой и шапкой, определить его возраст хотя бы примерно было затруднительно. Только сеть мелких морщин, разбегавшихся от глаз к вискам, могла свидетельствовать о том, что сидящий у костра человек уже очень не молод.