Александр Есеев - Падал голубой снег. Рассказы

– Так, ты с нами, покажешь где, – и побежал в низ, а я за ним.

Мама лишь успела крикнуть в след:

– А как же школа? – но мы ее уже не слышали.

Мы пришли к машине первыми. Дяди Миши еще не было. Папа ходил вокруг машины, проговаривая сквозь зубы разные ругательства. Сосед показался через минуту. Они перекинулись парой острых слов, и мы уселись в похожий на сугроб автомобиль. Не прогревая двигатель, дядя Миша стартанул к месту моей находки. Я пытался встрять в их разговор. Мне не терпелось рассказать про снег. Но увы, меня никто не слышал. Когда мы выехали с проселочной дороги на трассу, и до места оставалось совсем чуть-чуть, у меня в голове возник всего лишь один вопрос: «Зачем я это сделал?» Зачем все рассказал папе? Ведь можно было этого и не делать? Но наверное, было слишком поздно. Мы вышли из машины, лось все так же лежал на краю дороги, немного припорошенный снегом. Папа с соседом, испытывая искренней восторг, бросились к нему. Я тихо стоял в стороне, пока папа не окликнул меня:

– Принеси веревку!

Достав длинный канатный трос из машины, я протянул его в руки отцу и снова отошел. В голове продолжала крутиться лишь одна мысль: «Зачем я это сделал?» Но как уже было сказано, слишком поздно. Привязав беднягу тросом за задние ноги, они подвинули тушу ближе к обочине, чтобы если что, не мешать проезжающим машинам. В ушах у меня гудело, а на глазах набухли слезы. До меня доносились отрывки фраз отца и соседа. Они спорили между собой, самец это или нет. Дядя Миша кричал, что это самка, так как рогов у нее нет, а папа доказывал, что самец, а рога он просто уже скинул. Лишь в одном они были солидарны, бедолага скорее всего был сбит проезжающим грузовиком. Когда в дело вступил топор, я отвернулся и отошел. Был отчетливо слышен хруст ломающихся костей. Закрыв уши шапкой и руками, я поднял голову в небо. Снег продолжал идти. Все такие же большие хлопья и снежинки. И вдруг я увидел его цвет. Он был не голубой, он был белый. Я кинулся на землю и стал руками разгребать заледеневший, почти превратившийся в асфальт снег. Раскопав небольшую ямку, я увидел все то же самое, ни одной голубой снежинки.

Где-то через час разделанную тушу сложили в мешки и мы тронулись обратно. Вечером, когда я уже лег спать, к нам пришел дядя Миша со своей женой. Это была толстая усатая женщина, которая всегда неприятно пахла. Они долго сидели на кухне. Скорее всего выпивали. Через небольшую щель приоткрытой двери до меня доносились лишь отрывки фраз. В больше степени дяди Мишиной жены. «Жареные рёбрышки…», «Котлеты, Жаркое, Строганина». А дядя Миша даже обмолвился, «Жареная губа – пальчики оближешь». Через некоторое время мама зашла в комнату, и погладив меня по голове, сказала:

– Добытчик ты наш…

А ведь раньше этого никто не замечал…

Я отвернулся к стенке, ничего не ответив. Осталось лишь добавить, что в итоге это оказалась самка. Небольшие аккуратные рожки все-таки были…

Наутро следующего дня, я шел вдоль леса, по направлению к школе. Прямо по лыжне, с низко опущенной головой. В районе той самой ели, с которой все началось, я на несколько секунд остановился. Место моей борьбы с лапником практически не замело. Как навес, верхние ветки прикрывали все, что находилось ниже. Оглядев все вокруг, я пошел дальше. В голове блуждали разные мысли, но все они крутились вокруг одного. Через некоторое количество своего пути, я стал замечать, что плавно падающий белый снег, начинает принимать какой-то непонятный, но до боли знакомый оттенок. Сомнений не осталось, когда мне на коленку упала большая голубая снежинка. Одним движением я скинул шапку с головы, вторым скинул ранец, и подняв голову в высь увидел отчетливые голубые хлопья. Мгновенно преодолев овраг, я очутился на проезжей части и сломя голову побежал вперед. Добежав до того места где накануне я обнаружил свою находку, ориентируясь на разворошенный снег возле оврага, я остановился. Вокруг было тихо. Никого и ничего не было. Голубой снег продолжал падать. Я несколько раз повернулся вокруг своей оси, поворачивая голову из стороны в сторону. Никого. И вдруг метрах в пятидесяти позади меня, на дороге я увидел статную фигуру огромного лося со сказочно-большими рогами. Он гордо стоял посередине дороги и смотрел мне в глаза. Я отступил шаг назад. Вокруг все замерло. Немного растерявшись, но затем сумев взять себя в руки, я протянул к нему руки. Лось как бы кивнул мне в ответ, демонстрируя красоту своих рогов и издавая мощные клубы пара из разгоряченных ноздрей. Я сделал один шаг вперед. Затем еще несколько, и не спеша перебирая ногами, двинулся в сторону лося. Ударив два раза копытом по земле, сохатый лишь кивнул мне последний раз, а затем в один прыжок преодолел овраг и исчез в лесной чаще, оставив за собой снежную пелену, опавшую с свисающих веток высоченных елей…