Анна Лучина - Не держи на него зла (сборник)

Едва осмотревшись на турбазе, Володя сразу потащил Андрея в горный аул за чачей, чтобы разнообразить вечерний досуг группы, обнаружившей недостачу костяшек в коробке с домино, и много других житейских недостатков.

Блаженка тогда увязалась за парнями. Ей очень хотелось увидеть Турцию. Хотя бы издалека. Может, там другое небо? Или воздух? «Наверно, – думала Блаженка, поглядывая на дальние горы, – там живут райские птицы и растут райские цветы»

В горный аул парни отправились после обеда. Андрей посвистывал и крутил круги пустой авоськой над головой. Володя молчал и смотрел по сторонам. Блаженка едва поспевала за ними. Узкий асфальтовый серпантин, извиваясь змеёй, стуча падающими камнями, резко уходил вверх. Вскоре корпус турбазы стал похож на маленький зелёный брусок. А люди возле него – на цветных сонных муравьев.

Деревьев и кустов уже не было. Кругом были только камни. Камни были большие и маленькие. «Здесь живут камни, – подумала Блаженка. – У них своя, каменная жизнь. Камни, как люди, круглые – добрые, острые – злые»

Горный аул её разочаровал. Он начинался там, где заканчивался асфальт. Дальше шла каменистая, изрытая ямами, дорога, по обе стороны от которой, лепились друг к дружке низкие хибарки из камней, соломы и глины.

В тесных дворах, в деревянных загонах, тревожно, как волны, двигались шоколадные спины лошадей. По улице мальчик-пастух гнал отару грязных овец, за ним, с непонятными криками, бежали чумазые, полуголые ребятишки. У крайнего дома стояли старые, серые от пыли «Жигули»

Володя сунул бинтованные руки в карманы брюк и решительно направился к этому дому. Андрей срочно затолкал авоську за пазуху и юркнул за ним, согнувшись пополам, в дверной проём, прикрытый плотной полосатой тканью.

Когда друзья ушли, Блаженка села на большой гранитный камень у дороги и стала усердно смотреть поверх плоских крыш хибар в сторону такой близкой Турции. Но ни одной картины, созданной пылким воображением, Блаженка не увидела. В полупрозрачных, зыбких клубах горячего воздуха она видела, сколько мог охватить глаз, только извилистые линии гор и белые каменистые вершины, словно измазанные в сметане.

Вернулись Володя и Андрей. Щеки у них были подозрительно красные. Глаза блестели ярче, чем очки Андрея на солнце. В раздувшейся авоське, тесно прижавшись друг к дружке, полулежали четыре литровые бутылки с чачей, заткнутые желтыми газетными обрывками. На всю группу.

В горах темнеет быстро. Солнце резко падает за горы, как золотая монетка в глиняную копилку. Поэтому парни решили на обратном пути не тащиться по серпантину, а спускаться по прямой, сбегая боком по крутым склонам.

Когда до турбазы было рукой подать, она уже приветливо подмаргивала желтыми фонарями у барака, как вдруг Володя решил пошутить и сказал Андрею, бережно несшему бутылки: «А ты знаешь, что местные люди добавляют в чачу куриный помет?»

Андрей вздрогнул от неожиданного страха и брезгливости, оступился, неловко упал на бок. Тяжелая авоська слетела с его руки и покатилась вниз по камням, прощально звеня крупными осколками…

Раскатистый выстрел и негодующий крик раздались совсем близко.

Блаженку будто ошпарило изнутри, она очнулась от липкого оцепенения и снова оглянулась на эти устрашающие звуки, пугающие своим нарастанием. Сквозь покачивающиеся гирлянды листьев, она увидела, что старик упрямо ковыляет по тропе, стуча грубыми сапогами по камням.

Потревоженная саранча, тучами взлетала над его головой, как китайские «шутихи» в новогоднюю ночь.

Овчарка плелась позади старика, виновато уронив острую морду почти до земли. Она страдала от жары. Ворсистые бока её шевелились быстрее лап, и даже грозные окрики хозяина не могли уже добавить ей скорость.

Внутренний голос приказал Блаженке: «Беги!» Но, поглядев вниз, она увидела, что под старой сливой никого нет. Пока Блаженка увлеченно собирала сливы, Заза увёл группу на развалины храма.

В мозгу Блаженки запоздало ворохнулась горькая догадка, что это злой, жестокий Заза специально всё подстроил. Знал, наверно, и про старика, и про собаку. И заманил её на эту сливу, как в ловушку.

«Точно, – подумала Блаженка, неловко переступая с ветки на ветку. – Злой Заза опять посмеялся надо мной. Весь день помнит, то кричит, то шлёпает, то не пускает на танцы, а тут, якобы, забыл. Побежал скорее к храму»

Со старой сливы был хорошо виден этот храм, точнее, что от него осталось. Высокий, заросший кустарником, фундамент и несколько, некогда белых, полуразрушенных колонн с остатками капители и абаки.