Отто Клидерман - Последняя воля Артемиды. История в античном городе Сидэ

Юстиниана бросилась к бесчувственному императору и крикнула на весь дом: «Срочно несите его во внутренний дворик! Несите одеяла, тазы, всё! Его отравили! Снимите с него, всю одежду и бросьте здесь!»

Слуги засуетились как мыши, волоча бесчувственное, измождённое тело мужчины во дворик, который показал прошлой ночью Клавдий. То, что приказала делать с ним Юстиниана – было чудовищно. Несчастного волочили на спине, заставляли пить так много воды, как только было возможно влить в него, а потом его рвало, так что не хватало уже сил это пережить, а он должен был, чтобы остаться в живых.

– Я сделала всё, что могла, – Юстиниана вышла из дворика и устало прислонилась у колонны. – Теперь остаётся только ждать.

Он уснул. Ночь близилась к концу. Возле императора оставались только несколько слуг из окружения Клавдия.

Хозяин дома подошёл к племяннице и по-отечески обнял её за плечи. Каждый из присутствующих уже понимал, что опасность уже миновала, если он ещё жив.

Никто из них не видел, что вдали стоял проснувшийся Октавиан-Флавий и наблюдал за происходившим очень внимательно.

Неожиданно он отшвырнул с ненавистью что-то, что держал в своих руках и заплакал как ребёнок, громко и надрывисто к большому удивлению Антония, задержавшемуся на небольшом расстоянии от посла. Он нашёл валяющееся в пыли сорванный с груди кулон Юстинианы.

Nicin acitir sevdan inletir gece gündüz yarim.. Kime desem kime sorsam sevdami belalim.. Gözlerinki beni benlikten cikaran sevdigim.. Dolanirim cennet mi cehennem mi diyarim.. (Почему твоя любовь приносит боль, заставляет стонать днем и ночью, любимая? Кому я скажу о своей любви, любимая? Твои глаза сводят меня с ума. Я не знаю, где мое место – в Аду или в Раю.) – Шептал он сквозь горькие слёзы.

Во внутреннем дворике царил полумрак. В удобных креслах на против горящего огня сидели Октавиан-Флафий, и сын императора Тир. Это был дом посла Сирии, в котором оставался жить только его отец.

Мать оставила дом несколько лет назад, пока сына не было дома. Она развелась с мужем и вышла замуж за одного из состоятельных сенаторов Рима. Провинция больше не была её горизонтом, как и раздельная спальня с её мужем, который устал наказывать всех, кто покидал её постель утром.

Отец ушёл отдыхать, а молодые люди оставались на месте, соблюдая молчание.

Горящие факелы, размещённые по разным сторонам галереи отображали на лицах двоих юношей только горестные раздумья, которые могли много сказать, не говоря при этом ни слова.

Восток научил Октавина-Флавия держать свои чувства при себе, и никогда ни кому не выворачивать душу на изнанку: если он плакал, то глаза оставались всегда сухими, если он радовался, то ни одна мускула бы не дрогнула на его лице, изображая улыбку.

Все его чувства и переживания роились в его голове, как в улье. Он ненавидел вчерашнюю ночь: прибытие Августа, существование Тира и Юстиниану, которая спасла жизнь императору. Они ничего не делали, но разрушали его жизнь шаг за шагом.

– Я иду отдыхать, просто валюсь с ног. Кажется, за ужином я перебрал с вином. Теперь оно ударило мне в голову. А я думал, алкоголь не может меня брать. Мои нервы натянуты как струна, я не могу ни спать, ни есть, ни жить спокойно. – Тяжело застонал Тир. – Если смерть может быть облегчением, то я готов уснуть навсегда.

– Мы навестим дом Юстинианы завтра, и я попрошу Тину приготовить для тебя ароматного зелья. Это сохранит твои нервы. – Угрюмо произнёс посол. – Умереть всегда легче, чем жить. Спокойной ночи брат мой. – Это прозвучало в голосе скорее как нежелание слышать эти жалкие причитания, и поскорее избавиться от его присутствия.

Тир поднялся на ноги и покинул дворик.

Октавиан-Флавий оставался сидеть в том же положении, теребя фамильный кинжал в руках и со злостью воткнув его в вазу с фруктами, поднялся с места и стал прохаживаться по галерее.

Его голова раскалывалась, и он не переставал тереть виски руками и хвататься за переносицу, чувствуя полное бессилие. – Что делать? – Назойливо жужжало в его голове. Он яростно ненавидел то время, когда стал частью этого заговора. Однако у него не было выбора оставить на дороге Тира в беде, как когда-то он также нашёл его на дороге, когда он был в беде, и позволить его разорвать на куски его же собственным отцом как заговорщика.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.