Алина Нечай - Дорога в ад

– Ты дашь Валику денег на солому?

Папа меня сильно разочаровал:

– Нет. Мы завтра пойдем к женщине—наркологу. С ней сегодня договорится мой брат. Она тебе поможет. Не бойся, класть тебя в диспансер мы не будем. Будешь на дневном стационаре.

Успокоил. Я только про себя улыбнулась. Значит, на родителей надежды никакой. Ну что ж, их в этом обвинять не надо. Но мне—то что делать?! мой мозг начал усиленно работать. Что ж делать? Как достать ширку, когда родители, как церберы, не спускают с меня глаз и не подпускают у двери?

Сперва, я через уже начавшуюся истерику добилась того, что мама взялась мне уколоть «чистого наркотика». Папа как—то странно посмотрел на меня:

– Ты уверена в этом?

Я только крикнула:

– Да!

Наверное, зря. Потому что, через несколько минут мне стало намного хуже. Дозу мама ввела небольшую, от которой я заснуть бы не смогла, но вот все мои действия аминазин сковал. Мне плохо, а я еще и не могу пошевелить ни ногой, ни рукой. Я не была буйной, но папа меня не пожалел. А и правда, за что? Зачем мама вколола мне этот, блин, чистый наркотик?! Передвигаться, конечно, я могла, но слабо.

И спасение приходит, когда его уже не ждешь. Я тихо заплакала. Странно, – еще днем я даже смеялась.

– Пожалуйста, пусть Валик принесет мне полкуба ширки…

Папа старался сдержаться:

– Как ты его найдешь?

Наверно, папа был уверен, что Валика не будет дома.

– Я ему позвоню!

И он согласился:

– На трубку. Звони.

Только бы он был дома. Хотя я знала, что он будет дома. По-другому не могло быть. Он должен был мне помочь.

Я договорилась с Валиком.

Валик пришел к нам, папа дал ему денег, и он ушел за ширкой.

Ох, как его долго не было! Я ждала два часа, пока мама уже сама не разозлилась где тот Валик. А ведь Валик приходил уже с ширкой во внутреннем кармане. Только папа попросил его погулять где—то пару часиков. Все сошли с ума. Ну что могли решить те два часа? Нет же, папа думал, что я за это время немного спрыгну.

Валик пришел. Отдал папе сдачу, и мы ушли в мою комнату меня колоть. Все равно папа думал, что Валик колет мне чай. И даже завтра, предупрежденная врачиха не поверит мне, что я вчера уколола себе полкуба ширки.

Валик достал шприц с инсулиновой иголкой, я правой рукой зажала левое запястье и сжала несколько раз кулак. Зажала кулак, и Валик ввел мне полкуба ширки. Меня сразу разломало. Еще бы, хоть это и не моя доза, но вместе с аминазином, сибазоном… Я заулыбалась, и мы пошли на кухню чего-нибудь перекусить. Еще Валик выпарил для меня корвалолл, и я выпила.

– Оставайся на ночь? – предложила я ему.

Странно, но мне не было перед родителями стыдно ни за ширку, ни за «оставайся на ночь». Если бы Валик захотел, он бы остался.

Он ушел. А ночью не спал никто, кроме меня. Боялись, что я сбегу.

Я утром проснулась и со спокойной душей решила спрыгивать. К воде прикоснуться нельзя. Так на воду реагируют наркоманы, конечно, когда сидят без дозы. Я не смогла даже умыться, но мама включила горячую воду и напустила ванную. Заставила меня залезть. Я послушалась. Я сидела в ванной и легче мне не стало, а вот невозможно стало, когда надо было выходить из ванной. Мама кричит:

– Саша, пора идти!

А я не могу встать и окунуться в холод комнаты. Как назло, и на улице далеко за минус десять.

Вместе с мамой мы вылезли из горячей воды, и я, дрожа, стала одеваться.

Ненавижу зиму и боюсь ее холода! Столько всего надо на себя надевать!

Ни сбегать, ни обманывать, ни втихаря колоться я даже и не собиралась. Я лишь верила, что пройдут три дня, и мы с Валиком спрыгнем и станем нормальными людьми. Ведь именно этого мы и хотели?

Первым делом, что прописала мне врач, это – иглоукалывание. Действенно, правда? Она отвела меня в другую комнату, раздела меня до юбки, то есть снимала с себя все я, а она только просила.

Но я ведь – наркоманка, которую ломает! И мне до смерти холодно!

Врач положила меня на кушетку, безболезненно воткнула в меня иголки и сказала лежать полчаса. Сама вышла и оставила меня одну! Ты же лечишь наркоманов, ты же понимаешь, что так нельзя делать! Я считала секунды. Вернее это они считали меня. Ой, что это я говорю? Выдержала я 15 минут. Надеясь, что сразу за дверями стоит мама, я стала кричать и звать ее. Слава богу, она там стояла и услышала меня. Перепугалась:

– Что, Саша?

– Позови врача, скажи, что мне очень холодно!

Врач всполошилась, прибежала и повытаскивала из меня свои иголки. Я оделась.

Все. Все остальные процедуры – после того, как я сдам анализ на СПИД, потому, что никто не возьмется делать мне уколы, не зная, есть у меня СПИД или нет. Я тогда удивилась и спросила у папы: