Андрей Бинев - Дорога домой

Это он напрасно! Потому что такие истории никогда не заканчиваются. Они только переплывают в другие водоемы и бьют там острыми рыбьими хвостами, разгоняя волны и воображение.

Одна тысяча девятьсот девяносто первый год начался как-то очень тревожно и многообещающе. Но ощущалась это лишь в СССР, в восточной и, частично, южной Европе, а также в дипломатических и торговых представительствах стран из этих уголков планеты. Остальной мир относился к наступившему году просто наплевательски!

Александр Васильевич Власин и его супруга, неожиданно постаревшая за недолгие четыре года (с тех пор, как мы с ней расстались), все так же жили в своей служебной квартирке в самом центре Парижа, с тоской поглядывая на восток, откуда вот-вот должен был прийти секретный приказ о ротации, то есть о смене оперативного состава посольской резидентуры.

И дело было вовсе не в том, что им совсем не хотелось домой, а прежде всего в том, что Александру Васильевичу дома сразу предложили бы пенсионную должность, а затем и вовсе отправили доживать свой век на нищенскую советскую пенсию. Скопить за эти годы супружеская пара ничего так и не сумела, потому что жила на одну зарплату Александра Васильевича и тратила ее почти полностью.

Абсолютных цифр не бывает: все относительно в этом мире. То, что кажется на родине большим или просто даже достаточным, на чужбине – жалкие крохи в сравнении с тем, что получают местные, самые что ни на есть средние людишки. Да и цены на чужбине соответствуют доходам этих «средних» людишек, а не мизерным заработкам советских загранработников. Дома, в Москве, в специальном интернате для детей ответственных командировочных мужали сыновья, во имя будущего которых Александр Васильевич и держался изо всех сил за свое место. Однако же судьба медленно, со скрипом поворачивающаяся тылом в очередной раз ко всей его огромной державе, ничего обнадеживающего не предлагала и ему самому, и всей его семье.

Отец Василий, стареющий настоятель небольшого православного храма в Париже, куда Анна Гавриловна зачастила сразу после той истории с Гулякиным и с мадемуазель Рабле, сокрушенно качал головой:

– Эх, дочь моя! – вздыхал он, складывая на своем круглом животике, прикрытом рясой, полные розовые руки. – Жаль терять такую прихожанку! И к службе ты всегда придешь, отстоишь от начала до конца, и покаешься, исповедуешься, и пожертвуешь пару франков на труды наши, а то и пироги к празднику испечешь с вязижкой. Где только берешь-то ты ее, вязигу-то! И даже супруга своего приучила к нам заходить. Нет-нет, да заглянет, раб божий Александр. Вот только наложить на себя крест святой все стесняется. Не уверовал, однако же пути Господни неисповедимы! Придет муж твой в истинный Храм, придет своими ножками! И поклонится!

– Да где уж там, батюшка, – отвечала со слезой Анна Гавриловна. – Как вернемся на родину, закрутит нас Нечистый, прости Господи, так, что света белого не взвидим! Голодно, говорят, нынче в отчизне нашей! Продукты по карточкам, бензина, опять же, нет, люди за ним в очереди стоят ночами. Все за взятки, да за взятки! Уголовники одни да партейные! Понаехали, выползли из своих «тьму-тараканей»! Провинциальные оккупанты! С Урала, из Сибири, с Тамбовщины да еще бог знает из каких дыр! Еще и демократы какие-то объявились. Еврей на еврее евреем погоняет! Где уж тут в Храм! Когда это Москва по карточкам жила?! В войну, разве, да немного после. А нынче…

– Ну уж и по карточкам! – краснея, возмущался отец Василий. – Есть, конечно, недостатки, отрицать не станем, но не так плохо, как кажется отсюда, из Парижа-то! Что ж касаемо демократов наших доморощенных, то погоняют они, скорее, не евреями, хоть и верно – евреев среди них много! Опять же Христа они распяли! Эх-хе-хе!

Отец Василий крестился и тяжело вздыхал.

И все же помог именно он – настоятель Божьего Храма отец Василий, хотя и не только он один. Так уж получилось, что совместились усилия двух совершенно не связанных друг с другом на первый взгляд людей, и дело удачно выгорело. Так уж случается, что конкретные персоны могут быть и не знакомы друг с другом, но между ними тем не менее устанавливается некая незримая связь – будь то общие идейные интересы, будь то совершенно запутанные, покрытые мрачными тайными завесами политические и разведывательные задачи. Иной раз хорошо оказаться в эпицентре действия таких сил – когда разнополюсные импульсы рождают жизнетворный заряд…