Андрей Хрусталев - Хочу на радио «или почему на радио работать не стоит»

В этом случае мои выходы в эфир – ничего не попишешь! – подлежали корректировке. Певцы становились чуть меньшими мудаками, а песни – не самым страшным говном.

Но такой компромисс был нестерпим правдолюбу!

Поэтому особым вниманием пользовалась стратегия «Кабинет». Кабинет программного директора. Тогда он находился через одну дверь от эфирной студии.

Ситуация была в следующем. Когда Резников сидел у себя в кабинете, приемник, настроенный на волну «Рекорда», как правило, был включен. Это плохо.

Но сидел он там не один – в те времена в помещении находилось еще несколько сотрудников станции. Это хорошо. Знание сей дислокации давало мне шанс на победу! И тут начиналась разведка боем.

Как бы невзначай я заходил в кабинет. Типа пошутить, поздороваться, спросить: «Ну как тут ваще сами?…»

Истинная же цель этой хитрой диверсии была иной: мне нужно было выяснить состояние приемника! Если радио выключено – тогда проблем нет: Резников эфир, очевидно, не слушает. А значит можно спокойно идти работать (ну, то есть обсирать артистов).

А вот если оно включено…

Вот тут-то и вступал в силу план!

Приемник стоял на шкафчике неподалеку от входа – протяни руку, и звука нет.

Но как это сделать? Ведь начальник-то в кабинете! А ты у него как на ладони! И сам сгоришь, и артистов не обосрешь!

Оставалось одно – усыпить его бдительность.

Но каким образом? Ведь сонного газа у меня нет!

Ничего не попишешь: внимание нужно было отвлечь собою! Запудрить мозги при помощи личного обаяния…

План был таким: посредством своей яркой индивидуальности в помещение нужно было внести сумятицу. Использовать как прикрытие всех сотрудников, находящихся там. Это требовало недюжинных сил. Физических и, конечно же, интеллектуальных. И трижды перекрестившись, я начинал осуществлять этот план. Я заходил в кабинет – и представление начиналось.

Громко кашляя, шутя и смеясь – временами делая все это одновременно – я незаметно пробирался к приемнику. Анекдоты, приколы, байки – все оружие было пущено в ход.

Сотрудники в кабинете, ухватившись за повод отвлечься от дел, сами начинали смеяться и балагурить. Еще минута – и в помещении полное разложение. Еще секунда – и деморализованы были все!

И вот я почти у цели.

Здесь напряжение нарастало. Кашель становился раскатистей. Смех – более сатанинским. Шутки – немного тупей. Говорить я начинал громче, чем это уместно среди хорошо слышащих. Кашлять – немного туберкулезней, чем полагается тому, кто здоров…

Все смешивалось: кашель плавно переходил в смех, шутки трансформировались в чахоточный кашель. Ресурсы организма были задействованы полностью.

Весь этот титанический труд был хитрым маневром, чтобы отвлечь внимание.

И вот когда оно было отвлеченно. Когда сотрудники и начальник были развращенны окончательно. Когда орали и галдели уже абсолютно все – в этот момент и случалось самое главное! Вот тут-то и осуществлялся план! Тихонько, под шумок этого адского балагана, я тянул дрожащую руку к кнопке. Неслышный щелчок – и приемник стихал!

Опа – и музыка испарилась! Упс – и звуков в динамиках нет.

И главное – никто не заметил! Беснующимся в экстазе людям, как понимаете, не до приемника.

Ну а дальше – стремглав в эфир! И обсирать, обсирать, обсирать артистов…

Такой была граница эпох.

Так же проходила и остальная работа.

Мой тогдашний дневной эфир изобиловал и другой экзотикой.

Еще раз отмечу: на других радиостанциях уже был проведен обряд экзорцизма. И вся «экзотика» была со стонами из эфиров изгнана. Последнее свое пристанище «эфирные бесы» нашли у меня.

Помимо прочего я проводил в эфире разные дивные рубрики. Иногда – прямо на играющих песнях.

Сценаристом и режиссером этих рубрик был не кто-нибудь, а я сам. Я сам их придумывал, сам решал, насколько они хороши, и сам же на месте приводил их все в исполнение. (Представить себе такое сегодня совершеннейшим образом невозможно.)

Была, например, рубрика «Надоело!». Я предлагал слушателям дозвониться в эфир:

«Звони и в одном предложении расскажи о том, что тебе надоело! Ведь всех нас по жизни кто-то достал!..» – таким был мой призыв к участию в этой чудесной рубрике.

Человек дозванивался. Я за эфиром снимал трубку и спрашивал: «Ты в рубрику „Надоело“? Если тот отвечал „да“, то я без дополнительных уточнений – что именно ему надоело – говорил „поехали!“ и тут же выводил „недовольного“ в эфир. Без всяких моих комментариев он начинал „жаловаться на жизнь“ прямо на играющем треке.