Валерий Иванов-Таганский - Любовь со взломом (пьесы)

Степан. Ну да, вспомнил суперстрасть, с которой попадаешь в масть.

Константин. Былое не забывается, а хорошее тем более. А потом, здесь дети, шумно, как на стадионе. Не злись, Степа. Я занят, но вас не забываю.

Степан. И я «не забываю»! Старший брат! На похороны отца не приехал.

Константин. Были причины.

Степан. Какие?

Константин. Серьезные. У завпоста театра черных суббот хоть отбавляй.

Степан. А зачем этого звонаря пригласил?

Константин. А что?

Степан.Отец этого Берлина терпеть не мог. На похоронах мозги пудрил. И сегодня то же самое: «Жизнь прожить, что море переплыть». У них, в адвокатской, по 150 тысяч в месяц. С такими деньгами и болото переплывешь.

Константин. Я у него по делу был, пришлось пригласить. Во всяком случае, это не пошлее присутствия Косовец.

Степан. Брось. Мать давно умерла. Деньги не у нее. Она бы сказала.

Константин. Степа, наивный простак. Она наседкой за Валькиными мальчишками ходит, а дома, уверен, под подушкой бриллианты катает.

Степан. Глупости! О том, что все продано, мы узнали в больнице. Анна Николаевна сама была удивлена не меньше нашего. А потом, я её знаю…

Константин. Обвела она вас всякими «цацками» да подарками – недаром в монастыре служит. Вот вы и успокоились. Ты хоть говорил с ней? Уверен – нет! Сорок дней прошло – ничего не известно. У отца при жизни лишней копейки было не выпросить и после смерти, вижу, ничего не обломится. Какой Гобсек, тот был добрее.

Входит Косовец.

Косовец. Зураб Вахтангович просит всех собраться. Ему сегодня в командировку.

Константин. Уважаемая Анна Николаевна, командуйте.

Косовец. Степа, позови, пожалуйста, всех.

Степан уходит.

Константин. Анна Николаевна, подойдите, пожалуйста, к окну. (Косовец подходит.) Вот наш город. Нравится он вам?

Косовец. К чему вы это?

Константин. А к тому, что куда ни посмотришь – не прижился у нас капитализм. Как был наш город до Гагарина и после Гагарина – «деревней», так и остался. Как я мечтал, когда занимался в драмкружке, что здесь будет театр. Не получилось!

Косовец. Зато наш город – город церквей и монастырей.

Константин.Я недавно был в Германии – словно и не воевали. А у нас и после войны – разруха. Вот ждем, когда папа на блюдечке все даст. Махровый патернализм. Снова на пятьдесят лет отстали.

Косовец. Не понимаю, к чему вы ведете?

Константин. Когда родители ссорились, отец маму звал – судейша. А она ему в ответ: «В суд ногой – в карман рукой». Вот так и жили.

Косовец. Я предпочитаю прямой разговор. Что вы хотите от меня?

Константин. А вы не догадываетесь?

Косовец. Нет!

Константин. Когда хоронили отца, меня не было. Все подробности я узнал позже. Валентина написала письмо о том, что за неделю до смерти отец тайно продал виллу с участком, снял с трех книжек деньги, и все это пропало. Поэтому возникает вопрос…

Косовец. Не ограбила ли я вас?

Константин. Ну, зачем так? Не нервничайте! Вы ещё нестарая женщина – нервы не молодят.

Косовец. «Нестарая женщина» называет вещи своими именами.

Константин. Напрасно вы ершитесь. Я, как и все мы, хочу понять, что же случилось перед смертью? Почему всё, что отец любил: дом, участок, коллекция минералов, машина, даже рыба из аквариума – были проданы? Куда исчезли деньги с трех сберкнижек и, самое главное, как говорят криминалисты, концов нет? Вы были самым близким человеком ему в последние годы, он вас, как я предполагаю, любил, и вы, хоть отчасти, должны знать, что все это значит?!

У Вали двое детей, муж, как вы знаете, в местах не столь отдаленных… Они, безусловно, нуждаются. Степан тоже не в раю живет: втроем в хрущевской конуре маются, ждут переезда из аварийного ветхого жилья. Словом, есть причины заниматься этим делом. Не скрою, я уже провел необходимые консультации.

Косовец. Судя по всему, это ультиматум и мне грозит следствие?

Константин. Помилуйте! Все к вам прекрасно относятся, и если я спрашиваю, то только из желания узнать правду.

Косовец. Какой же вы… скользкий, Константин.

Константин. Я вас не оскорблял. Не надо! Ответьте по существу. Где деньги? Он их подарил вам? Если это так, то нет закона, который сумел бы их отнять, если нет – прошу вас объяснить. (Пауза.) Почему вы молчите?