Вячеслав Заренков - Данность жизни. Сборник рассказов

С детства мне запомнились её рассказы о вере, о Боге, о его Любви к людям. Были и рассказы о тех, кто отошел от веры и перешел в воинствующий атеизм с его варварским разрушением храмов и церквей.

Недалеко от нашего дома жила председатель сельсовета Марья с двумя сыновьями четырех и шести лет. Мне она помнится женщиной, похожей на комиссара. Всегда была одета в черную прямого покроя юбку и комиссарскую кожаную куртку, подпоясанную широким солдатским ремнем с пряжкой и красной звездой. Её строгость по отношению к людям граничила с жестокостью и презрением. А церковь и священников она ненавидела.

Муж, не выдержав её комиссарского, неженского характера, покинул Марью, когда детишкам было два-три года. И больше никогда в селе не показывался.

А мне запомнился и не просто запомнился, а врезался в память случай, когда по её приказу местную церковь в соседнем поселке превращали в картофелехранилище. Теперь-то я понимаю, что никакой необходимости в этом не было. Церковь выстояла под бомбежками в войну, продержалась в оккупацию. Во все времена туда шли люди поклониться Богу, покаяться и попросить помощи.

Построить новое картофелехранилище не составляло никакого труда. Но тупая, наполненная злобой ненависть к религии толкала Марью к разорению церкви. И вот на глазах у собравшихся людей она сама забирается на крышу, цепляет железный трос за золоченый, сияющий красотой крест и дает команду трактористу тянуть трос. Руки у тракториста дрожат от волнения, душа не принимает такую команду, противится, и он весь в холодном поту выскакивает из кабины, восклицая:

– Не могу я это сделать, хоть убейте, не могу… Бог накажет нас всех за такое злодеяние…

Народ, склонив головы, молчит: кто-то стыдливо отворачивается, кто-то несмело пытается сказать:

– Марья, не надо это делать…

Старый священник, печально глядевший на происходящее, пытался образумить людей и Марью:

– Люди, не делайте этого, Бог вас накажет. Марья, ты же человек, образумься…

Но Марья, спускаясь с крыши церкви, кричит громко:

– Трусы вы все, не понимаете политики нашей партии…

И, обращаясь к священнику:

– А ты – рассадник религии – помолчи лучше, покуда мы тебя в тюрьму не посадили…

Затем, расталкивая людей, Марья садится за штурвал трактора, резко нажимает на рычаги, трос натягивается, и крест падает на землю…

Старый священник молча крестится и тихо произносит:

– Марья, ты творишь страшное зло на земле и потому, помянешь мое слово, долго не проживешь на этом свете и скоро умрешь в муках, но самое страшное, что и род твой кончится в муках…

Слова его не звучали проклятием, они звучали как пророчество.

Уже тогда мне, малому подростку, все это казалось противоестественным. Зачем разрушать красоту, зачем рушить веру в Бога, в доброту, в любовь?

Дома, со слезами на глазах, я рассказал об увиденном бабушке. Она молча выслушала и произнесла:

– В своей жизни, внучок, тебе ещё много придется увидеть несправедливости – времена сейчас трудные, люди потеряли веру в Бога. Но пройдет время и всё образуется. А ты, внучок, ещё много церквей восстановишь и много крестов установишь. И даст Бог, еще и новые храмы построишь. Только не теряй веру в Бога.

Прошли годы, и, вспоминая прожитое, я убеждаюсь, что всё в жизни закономерно, и пророчества верующих людей – и старого священника, и моей любимой бабушки – сбываются.

Примерно через год Марья тяжело заболела, у неё обнаружили рак. Она сильно мучилась и через какое-то время умерла. Детей забрали в детский дом. И долго никто не знал, что с ними. И уже через тридцать лет, в очередной мой приезд в деревню, я узнал, что старший попал в тюрьму и там умер, а младший умер от пьянства. Очень жаль их… Ведь ни в чем они не были виноваты, но им пришлось расплачиваться за дела своей матери…

Мне же в своей жизни, как и предсказывала бабушка, довелось восстанавливать много храмов, монастырей и церквей и устанавливать красивейшие купола с золочеными крестами.

И строить новые храмы, церкви и часовни.

Бог даст, и еще удастся построить…

Простите близких за причиненную Вам боль, и боль отпустит.

Простите себя и отпустите прошлое, чтобы наслаждаться настоящим.

Прощать – это значит помнить без обиды…

Из Интернета

Джона я встретил в Кембридже. Это небольшой, но известный на весь мир университетский городок в Англии. Я приехал туда по совету друзей совершенствовать (как мне казалось!) свой безобразный английский. «Только в Англии и только в Кембридже ты научишься говорить по-английски, – убеждал меня мой друг Михаил и, громко смеясь, добавил: – а еще лучше, если на время учебы найдешь красивую англичанку. В кровати мигом выучишь!». Англичанку, да еще красивую, найти в Кембридже почти невозможно – такое ощущение, что там одни иностранцы. И все разговаривают на своем, понятном лишь им языке.