Владимир Козлов: Посмеёмся и поплачем. Реальный анонс

Стрелец, находясь за теннисным столом, отличался корректным поведением, никому не грубил и боялся, когда во время игры с ним грубо разговаривали. Некоторые нечестные игроки, знавшие про эту слабость Витька и загодя зная, что не одолеют пожарника, не редко пользовались этой слабостью. Они намеренно могли во время игры оскорбить его и Витя уходил в себя думал уже не о победе, а жалел себя, что не может достойно ответить хаму. О такой слабости хорошо знал и Валера Афганец. Он зачастую применял к Вите этот грязный приём, особенно когда играли наедине. Но со временем Витя не стал обращать внимания на его выкрики и своим хладнокровием приводил Афганца к поражению.

Валера зашёл в зал, где на столах спортсмены проводили разминку. На трибуне уже присутствовало не малое количество болельщиков. Увидав тренировавшего Витю около станка, командно – пожарным голосом гаркнул:

– Ефрейтор Стрельцов, немедленно прекратить тренировку и марш на брандвахту.

Этот выкрик был сродни шутке со стороны Афганца. Но Витя всё равно от неожиданности прекратил крутить колесо и весь сжался. Этот голос с командной интонацией он узнавал повсюду, перепутать его с кем то было нельзя. Витя повернул голову в сторону парадного входа. У бортиков в спортивной форме он увидал своего начальника.

– Готовься, сегодня я тебя драть буду как сидорову козу, – положив руку на плечо Вите, сказал Афганец. – Я тебе покажу, как покушаться на мои капиталы, добытые в пламени с риском для жизни.

Все теннисисты знали, и привыкли к выкрикам Афганца. Вначале они считали, что он перед Витей шутливо бравирует, но в процессе тренировок поняли, что эти два пожарника совсем разные люди. Валера был хвастлив и его язык всегда отставал от разума. Поэтому его прозвали «Валера Хвастун».

Валера подобными выкриками пытался подстегнуть себя к победе во время игры. Не понимая, что кроме хвастовства нужно обладать великолепной техникой, бойцовскими качествами и иметь голову на плечах, что у него явно отсутствовало.

На крик Валеры Афганца подошёл директор и категорично предупредил его:

– Будешь кричать на весь зал, до соревнований не допущу. – Понял?

Тот осёкся, отошёл в сторону и тихо сказал себе под нос:

– Боитесь, – знаете, что я вас всех драть буду.

Жеребьёвка свела обоих пожарников в одну подгруппу.

Когда их вызвали к столу, Витю пригласили на вахту к телефону. Вернулся он удручённый и растроганный:

– Мне необходимо отлучиться, – сказал он Винту, главному судье. – Надо домой съездить. У жены молоко пропало в грудях.

– Витя для тебя эти соревнования важные. Ты их ждал почти целый год. Пропустишь предварительные туры, тебя не допустят к финалу. И чем ты можешь помочь в этой ситуации жене? Своего молока ей нацедишь? Позвони и скажи супруге, чтобы она маму пригласила, – отговаривал его директор, чтобы Стрелец не покидал спортивный зал.

Но Витя не внял совету и, собрав сумку, уехал домой, не сыграв, ни одной встречи.

На следующий день он предстал пред судейской коллегией и упорно требовал, чтобы его в срочном порядке допустили играть до финальных игр.

– У меня уважительная причина была, я не мог играть вчера, а сегодня я полон сил, – убеждал он Винта.

– Витя ты полон сил, а ребята вчера, чтобы попасть в финал, часть сил оставили в предварительных играх. Они бились до седьмого пота. А ты сегодня приехал свеженький и просишь, чтобы тебя в финал включили. Нет, Витя так не бывает, даже в отсталых колхозах. Финал надо заслужить, а не выпрашивать! Так что не стой передо мной, как нищий на паперти. Попыхтеть надо было вчера у стола, тогда бы разговор был другой. Незаслуженно в финал и заслуженных мастеров спорта не допускают – разъяснил ему Винт с которым были солидарны все спортсмены.

– А я знаю, вы боитесь, что я займу первое место и заберу все призы, – возмущённо говорил он, расхаживая гусем около судейского столика.

– Никто тебя не боится, – успокаивал его директор, – просто индивидуальных правил для тебя не изобрели пока.

– Давай тогда Сергеевич со мной играть. Если я выиграю, то в финале займу твоё место, – предложил он Винту.

– Этим он задел самолюбие директора и окончательно завёл его, но понимая, что с этой секунды подверг себя к великому позору.

– А если проиграешь, что тогда? – привстав со стула, спросил директор.

Витя поднял новую ракетку вверх и потряс ею:

– Видите, – это смерть ваша. Ракетка сама играет. И я ей никогда и никому не проиграю. Если я сейчас директору проиграю из трёх партий, то отдаю ему свою ракетку. А если выиграю, то условно я буду в финале играть под его фамилией.