Евгений Федоров - Большая зона. Книга 2. Ироническая проза

– Какой «сигнал» я должен давать? И в каком таком «случае? («Господи, и откуда их берут, таких уродов?» подумал Антон), В Морагентстве случайных людей нет, – Антону стало понятно с кем он имеет дело…

Зашёл в каюту 3-й помощник капитана, Евгений Иванов, присел.

– Женя, как с такими работать будем? У них у всех видуха, как буд-то я им крупно задолжал. Они постоянно такие надутые индюки?

– Дело в том, что они – капитан и старпом – «расстриги»… Так их называют за спиной. Это – несостоявшиеся офицеры, которых Хрущёв турнул прямо на выпуске из училищ. Они безумно рады, что попали на суда загранплавания и грызут землю, чтобы их не турнули из Морагентства. А рожи у них такие, потому что им пришлось начинать с третьих помощников. При их амбиции-то, погонах и кортиках… А помполит пришёл к нам недавно, он был секретарём парткома в животноводческом совхозе в районе. «Сибирский валенок», с ним ещё намучаемся. Сталинская закалка.

Утро в Штральзунде было солнечное и тёплое. На палубе собрались свои члены экипажа и пассажиры. Все были одеты нарядно и даже по-заграничному модно: пиджаки-букле, цветные галстуки, узкие брюки… Ночью посмотрели фильм «ЧП» (Чрезвычайное происшествие) о задержании нашего танкера «Туапсе» на Тайване. Там был эпизод, когда к морякам выскакивал мистер Соколов (русский эмигрант) и уговаривал русских моряков с танкера остаться на Тайване. Он выскакивал на авансцену со словами: «Здравствуй, дорогой соотечественник!» Вот моряки и здоровались утром на палубе, в шутку, словами мистера Соколова.

В это время на палубу вышел помполит. Он придирчиво осмотрел моряков и заявил: «В таком безобразном виде никто на берег не сойдёт! Стиляги, понимаешь! Позор! Переодеться и построиться. Я лично буду проверять каждого!»

И, вдруг на палубу ворвались из громкоговорителя мощные ритмы «Стэнд бай буги!» Это начальник рации Валя Лебединский поставил свою любимую пластинку «Буги-вуги».

Помпа оцепенел. Потом завращал головой: откуда несётся такая крамола? И увидел бегущего ему навстречу Валю Лебединского с протянутой для приветствия рукой:

– Прекратить! – заверещал помполит, он понял, чья это проделка.

– «Здравствуй дорогой соотечественник!» – налетел на помпу Валя с фразочкой провокатора-эмигранта Соколова из фильма «ЧП». Валя схватил помпу за руку, якобы в приветствии и, на полусогнутых ногах, начал таскать помполита по палубе в диком плясе «Буги» вокруг него. Помпа энергично пытался выдернуть свою руку. При этом Валя отпускал её, но потом тянул на себя и выходила точная имитация экстаза в танце!

– Ребята, снимайте нас скорее! Сфотайте, как наш помпа «бацает» на палубе «Буги»!, – кричал Валя морякам. Ребята защёлкали аппаратами… Помпа, наконец вырвал свою руку из валиной ладони: «Я счас всё доложу капитану!», – кипел он, убегая.

Навстречу ему двинулся Виктор Чужинов (Шнур):

– Ты шпионил за нами. Высматривал на столике отпечатки от стаканов! Нюхал воздух в каютах на запах алкоголя! А вот теперь мы отправим в партком снимки, как ты на палубе танцуешь «Буги-вуги»! Правда, ребята?

Помполит «под парами» влетел в каюту капитана.

– Ставлю вас в известность, что я не дал разрешение на увольнение нашего экипажа и …этих… пассажиров на берег, потому что они одеты безобразно, как стиляги! – выпалил он и сел на диван, выжидательно глядя на капитана.

И тут у капитана Мазилкина вырвался но волю офицер военно-морского флота:

– «Встать»! – строго приказал Мазилкин. Сам встал, вышел из-за стола и подошёл к помполиту: – Если вы не снимете военный китель, галифе и сапоги, то на берег я не пущу вас! Кого копируете? Члена политбюро? В стране пребывания надо одеваться так, как одеты все и не выделяться, вам ясно? Увольнение экипажа и пассажиров я РАЗРЕШАЮ! Вопросы есть? Нет? Выполняйте!»

В экипаже на учёте было семь коммунистов, включая помполита. – секретаря партгруппы.

По возвращении из каждого рейса в Польшу, Германию и Финляндию, а это получалось почти каждую декаду, Шешуков собирал партийное собрание с одним и тем же вопросом: о нарушении «Правил поведения советского моряка за границей». Расклад выходил всегда такой: трое сидят на «скамье подсудимых», а остальные – трое, плюс закопёрщик-помполит – судят их. За что? За одно и то же: опоздание из пресловутого увольнения и запах (!) спиртного.

На следующий рейс тройки менялись местами. Но, увольняли «тройками», стало-быть, сразу половина парторганизации, а то и вся сразу (!) попадала на «цугундер» бдительному совхозному вождю.