Сейчас ему казалось, она все чувствует, все знает, но не хочет в этом окончательно признаться, дабы не разрушить их и без того хрупкий союз. Тонкое нежное лицо, черные и густые волнистые волосы, белая и ухоженная кожа, большие зеленые глаза выгодно выделяли ее на фоне всех остальных, пусть и немногих, присутствующих женщин. Она была миниатюрна и удивительно хорошо сложена. Не худая и не полная, с небольшим бюстом и тонкой талией, с красивыми коленками и аппетитными бедрами.
«А ведь она очень красивая. За что же я с ней так?! – подумал Макс, сильно, до боли, сжав пальцы в кулак. – Несчастный добрый человек, который меня любит!»
Маша как раз посмотрела на него и улыбнулась. Ее глаза блеснули от падающих в аудиторию лучей солнца. Она ему едва заметно кивнула, и он окончательно успокоился.
– Начинайте! – услышал он голос ученого секретаря. Резкий и неприятный.
И он начал.
Стол накрыли в главном кабинете кафедры.
Приглашенная профессура и несколько знакомых аспирантов заняли почти все места, оставив два свободных – для защитившегося и заведующего кафедрой. Так полагалось: только что испеченный кандидат наук должен сидеть напротив главного человека кафедры. Это было давней традицией.
Маша со своей подругой заканчивали сервировку стола – раскладывали приборы рядом с тарелками. Максим открывал бутылки с вином и расставлял их по центру стола в небольшие группы по три-четыре штуки. Приятель-аспирант раздал всем пластиковые стаканчики, наспех купленные в соседнем магазине.
– Уберите это… – сказал вошедший в комнату Иван Денисович, указывая на пластиковые стаканы. – Что уж мы, фужеров не найдем ради такого дела?! Ведь какой человек защитился! – Он подошел к Максиму, приобнял его за плечи и продолжил: – Можно сказать – наша новая звезда! Будущий профессор кафедры!
Все засмеялись, а Максим смутился и опустил глаза. Ему было неловко: он-то знал, к чему клонит завкафедрой, и это как раз никак не входило в планы молодого кандидата.
– Да ладно вам, Иван Денисович, смущать его! – привстал научный руководитель Максима, наклонился над столом и попытался наколоть на вилку маринованный огурец. – Он и так сегодня перенервничал. Сами понимаете – защита! Такое раз в жизни бывает!
– Да он у нас и докторскую скоро защитит! – ответил Иван Денисович и взял свой бокал с вином. – Но не спорю с вами, Владимир Андреевич. Ваш аспирант молодец, большое дело сделал!
Максим стоял неподвижно и смотрел на Ивана Денисовича. Тот продолжал о чем-то рассуждать, медленно шевеля губами. Белая и седая голова профессора теперь напоминала запутанный клубок ниток, а тонкие, длинные и костлявые пальцы вызывали какое-то странное чувство. Словно профессор был вовсе не человеком, а персонажем из древних немецких сказок про магов и волшебников. Голова Ивана Денисовича слегка покачивалась то вправо, то влево, словно маятник, убаюкивая Максима.
Максим внезапно понял, что сильно устал, ослабел и уже не в силах слушать профессора, чье монотонное мычание повергло его в состояние легкой дремы, едва ли не прострации. И вдруг он словно въяве вспомнил тот поход, когда впервые увидел Аню.
…Она была девушкой его лучшего друга, Сергея. Воспоминания захлестнули Максима, и всё столь зримо предстало перед ним, будто он опять попал в прошлое, на несколько лет назад. Профессор волшебным образом испарился, а перед глазами возник берег далекой сибирской реки. Той, куда они вместе ходили в поход.
– Стерва она! – неожиданно сказал Сергей и глубоко затянулся. – Мразь последняя!
– Кто? – не понял Максим.
Они сидели на обрывистом берегу реки, названия которой не помнили, и курили. Между ними лежала пачка болгарских сигарет с фильтром. На улице было ветрено и немного сыро, поэтому сигареты иногда гасли и их приходилось заново раскуривать.
– Аня, кто еще!
Сергей плюнул в сторону, словно говорил о чем-то неприличном и противном. Его глаза блестели от обиды и злости.
– А… я думал, что ты ее любишь, – тихо ответил Максим и попытался кинуть плоский камешек так, чтобы тот подпрыгнул, отразившись от водной глади и распугав всех водомерок.
– Люблю? Да еще как люблю! Ты даже себе не представляешь как, Макс!
– Ну, так и что?
Максим застегнул молнию на кожаной куртке, чтобы ветер не дул ему в шею, и поправил шерстяной вязаный шарф.
– Бросит она меня! Не интересен я ей! Понимаешь?
– С чего ты взял?! – все так же безучастно поддерживал беседу Максим.
Читать дальше