Евгения Монастырская - Трамонтана. Рассказы о лесбийской любви

Лена почувствовала, как ее зубы начали стучать друг о друга. И стиснула челюсти. Сейчас она была и жертвой, и палачом. Она должна сказать это, изобличить ее. Каким будет лицо Наташи? Что скажет ее любимая? Как будет защищаться?

– Мне кажется, ты сидишь на сайте знакомств, – еле слышно произнесла Лена, и фраза показалась ей чудовищно глупой.

– Малыш, у тебя паранойя.

Она еще долго может убеждать меня, что у меня паранойя, думала Лена с болью рассматривая лицо Наташи. Ей казалось, она балансирует на краю пропасти и сейчас, закрыв глаза, сделает шаг в бездну.

– Я зашла в твой телефон, там был пароль от Лавпланет, – собственный голос показался ей чужим, – я видела… твою переписку.

Наташа выдохнула. Это был выдох-стон, долгий, глухой. И машинально натянула на себя одеяло, будто пытаясь спрятаться за него.

– Да… вот… – Наташа уставилась в складки простыни.

Пару минут они сидели в молчании. Мягкий свет ночника освещал комнату, Лену встряхивало от приступов нервной дрожи.

– Ты единственная девушка, которой я не изменяла, – нарушила тишину Наташа, – и эта переписка… этот невинный флирт, так и остался бы флиртом. Поверь, у меня в мыслях не было встречаться с кем-то в реале. Даже представить себе этого не могу. Я не думала изменять тебе.

Помолчав, она добавила:

– Прости меня. Я завтра удалю свой аккаунт. Мне не нужны эти знакомства, все это не серьезно. Просто… это игра. Мне просто хотелось, чтобы кто-то восхищался мною, заинтересовался…

– Разве я не интересовалась тобой? – Лена почувствовала, как горят ее щеки.

– Малыш, давай спать. Уже поздно. Завтра поговорим.

Лена лежала на краю кровати, свернувшись калачиком, подложив руку под щеку. Ей хотелось обернуться и прижать Наташу к себе, осыпать любимое лицо поцелуями, вдохнуть родной запах. Но она не шелохнулась. Внимательно изучала черные силуэты мебели, обозначенные в темноте.

Больше всего ей было жаль непрожитого – их совместного будущего, которое теперь могло не случиться. Жаль тех дней, которые они могли бы пройти вместе. Тех мест, ощущений, радости и грусти, открытий, впечатлений, вкуса еды и вина, книг, фильмов, прикосновений, запахов, восходов и закатов, разных стран, криков цикад и шума морских волн, простых радостей будней и бесчисленных чашек кофе, которые они могли бы сварить друг другу утром…

Значит, я разделю все это сама с собой и с другими людьми, – подумала Лена, – но навсегда, да, я знаю, навсегда останется грусть, что не с тобой…

На улице забрезжил рассвет. Она прислушалась к ровному дыханию спящей девушки.

Странно, что я не плачу. Наверное, буду плакать потом. Она отчетливо осознала – это начало. Начало их конца.

Август 2015

Живя прошлым, ты никогда не придешь в будущее.

– Я не хочу расставаться, – чуть слышно сказала Саша.

– Отпусти меня, – Катя смотрела в сторону.

Это прозвучало как мольба.

«Отпусти меня» – теперь эти слова эхом звучат в ее голове. Она затыкает пальцами уши, зажмуривает глаза. Бежит от этих слов сквозь города, вокзалы, страны. Сквозь череду мелькающих лиц, разноцветных глаз, потных или ухоженных тел. Она надеется, отчаянно надеется – когда осенью она вернется в свой дом, эхо исчезнет.

Ее подмышки пахли морем. Наверное, поэтому Саша была так безнадежно привязана к ней. Это был запах ее детства – терпкий, солоноватый, свежий, дурманящий.

Совсем маленькой девочкой, мама отвозила ее на лето к бабушке в Одессу. В пять лет она уже научилась великолепно плавать и нырять. Море стало для нее добрым, нежным, все понимающим другом. Оно растворяло тоску, смывало печаль, убаюкивало грусть, дарило силу и надежду. Она превратилась в дельфина. Морская бескрайняя гладь стала ее родиной.

Как после этого возможно расставаться с девушкой, чьи подмышки пахнут морем, детством, радостью?

Она любила внюхиваться в нее. Медленно поднимала ее руку и с наслаждением зарывалась носом в нежную впадинку подмышки. Улавливала еле слышный солоноватый запах и закрывала глаза. Недовольно морщилась, если чуяла примесь дезодоранта, будто ее море отравили вульгарной химией.

Катя была с ней, ее море было всегда рядом. До тех пор, пока что-то не надорвалось. Как писала незабвенная Франсуаза Саган: «Любовь прекрасна в начале. Еще прекрасней в середине. А после все зависит от того, кто первый устанет». Катя устала первой.

Они расстались в начале мая. Прохладный свет ночника слабо освещал комнату.