Олег Пустовой - Карантин. Часть третья

Но равнялись уже на правую сторону, где молчаливо покачивался на лёгкой волне залива Золотой Рог корабль-экспонат, служивший музеем революционной славы Владивостока – старичок паровичок «Красный вымпел». Когда колона юных военморов проследовала мимо корабля-музея, взору салажат открылся новый мемориал, находящийся слева по ходу колоны на одной линии со зданием штаба флота. Это был мемориальный комплекс посвящённый морякам-тихоокеанцам, участникам Второй Мировой войны. У самого пригорка вдоль ровных тротуарных плиточек гордо возвышалась на бетонном постаменте участница боевых операций тех памятных военных дней легендарная подводная лодка «С-59».

«Побывать бы внутри этой неотразимой субмарины», – грустно подумал Мельниченко, но строй следовал прямо, ни на йоту не отклоняясь от заданного маршрута. Вот направляющие свернули на право, и строй начал спускаться по пологому склону к оборудованному причалу паромной переправы. Когда колона прибыла на пассажирскую пристань, «кап три» разрешил новобранцам немного расслабиться, выделивши время на небольшой перекур. Игорь сразу отыскал среди толпы своего сахалинского попутчика Нечаева, с кем три дня жили в одной каюте на пути следования во Владивосток. Тогда они никаких дружеских отношений не возымели, но теперь Нечаев остался последним, кого Игорь, хоть немного, но знал. Окликнув Нечаева по имени, Игорь приблизился к нему, и они вместе с Андреем отошли в сторонку к урезу причала, раскуривая отсыревшие сигареты с «термоядерным зарядом ядрёного табака» под кодовым названием «Прима». Игорь с Андреем старались с недавнего времени держаться вместе, что не говори, а за плечами было почти три недели тернистого пути призывной кампании и совместной жизни в одном бараке. С другими сослуживцами отношения только пытались вырисовываться, и Мельниченко не торопился делать выводы, так как с новыми не проверенными людьми он сходился не торопясь, давая возможность своему внутреннему «Я» полностью или, хотя бы частично разобраться и охарактеризовать для себя новых товарищей «по оружию». А отряд был многолик и разношерст. Среди братвы были представители кавказских национальностей, азиаты, считанные единицы представителей европейской части страны. Основная масса состояла из дальневосточной братии: с Камчатки, Приморья, Сахалина и Хабаровского края. Были ребята и с самого Владивостока. Призывников из Приморья военморы сразу окрестили «чилимами», возможно от народного приморского названия больших тихоокеанских креветок. Это слово к ним сразу пристало, и было ясно, что будет сопровождать их на всём протяжении флотской службы. Бойцы из среднеазиатских республик получили общее название «чурки», возможно от народного словосочетания «чурка неотёсанная», относящегося к малопонимающим что-либо людям. А среди азиатов действительно было много таких, что на русском языке и двух слов не могли связать. На все вопросы они отвечали одно: «Моя твоя не понимать». Узнав, что Игорь с Украины, его сразу окрестили «хохлом». Кроме Игоря ещё были украинцы по национальности, но все они были из Приморья, и к ним приклеилась кличка «хохол приморский». Род приморских украинцев тянулся из давних времён. Тогда в поисках лучшей жизни и плодородных вольных земель, отчаявшиеся украинцы из бедных сословий бросали свою малую родину и уходили искать счастье на чужбине. Благодаря большому переселению народов, часть украинцев осела в Приморье. Отыскав плодородные земли, они пустили там корни, подняв на ноги не одно поколение приморских украинцев, прививая им свою культуру с народными промыслами и обычаями. Так родились в Приморье целые поселения украинцев, где до сих пор слышна свойственная только им речь, уже не совсем украинская, но с особым диалектом.

Спустя некоторое время, началась посадка на пассажирский катер под военно-морским флагом, следовавший по маршруту: порт Владивосток – остров Русский бухта Аякс. Отойдя от своих размышлений, Мельниченко немного замешкался, наблюдая за стоящим рядом паромом «Амурский залив». В это время к нему подбежал сопровождающий старшина первой статьи Бектирбеков. Он с размаху врезал Игорю кулаком в грудь, чтобы вернуть салагу на грешную землю, выпалив при этом пару воинских фраз, искажая русскую речь:

– Чё стоим, хахоль не русский?! Команда, какой бил? Бистро на катер, тут тебе не там!

Мельниченко моментально понял, что заострять на этот маленький инцидент большого внимания не стоит и не стал держать обиду на столь недалёкого человека, а тут же исправил свою ошибку и быстро кинулся в гомонящую толпу, создавая вид устремлённого на посадку пассажира.

Читать дальше