Нелли Воскобойник - Коробочка монпансье

Знаете, я ничего этого не сделала. Я подумала, что религиозный человек на моем месте не предал бы своей веры. А мое мировоззрение разве не дорого мне, как его ему? Ведь у меня после всего останется не так уж много – почти только одно мое «я». И хоть его-то я сохраню в целости до конца.

В самом центре Рима на священной дороге Виа Сакра расположена Триумфальная арка Тита. Евреи под ней не проходят. Тит осадил и взял Иерусалим, ограбил, разрушил и сжег Храм и увел в плен оставшихся в живых жителей города. Они рабами прошли в его триумфе под этой аркой, а дальше веселые легионеры тащили золотую менору и эфод первосвященника, что и изображено на ее внутренней стене.

Все! Больше никогда мы под ней не пройдем! С нас довольно! Еврейские туристы Вечного города (кстати, почему вечный город Рим, коли Иерусалим старше его на триста лет?)

обходят арку, или заходят внутрь и выходят с той же стороны, что и зашли. Наши счеты не закончены. Пока арка не рассыпалась в прах, а евреи не забыли, что происходят от Авраама, Исаака и Иакова, – мы под ней не пройдем!

Если быть предельно откровенными, то и в первый раз мы там не проходили, потому что арка эта построена уже после смерти Тита, а для его триумфа была сооружена временная арка на скорую руку, под которой нас и прогнали со скованными руками и склоненными головами. Но неважно! А важно ощущение вплетенности в историю, которое не оставляет нас ни на минуту. По этому поводу еще одна история.

Приехал к нам лечиться какой-то видный православный иерарх, то ли из Краснодара, то ли из Ставрополя. Человек необыкновенно доброжелательный, симпатичный и открытый. Сопровождали его два священника рангом пониже: один приехал с ним из России, а другой местный, свободно разговаривающий на иврите.

Архиерей понравился мне чрезвычайно, и поскольку программу его облучения составляла я, то охотно взялась присутствовать при его первом лечении: объяснить, перевести и вообще помочь технику установить необходимый контакт с пациентом.

Техником оказалась умная, профессиональная, религиозная и довольно стервозная молодая женщина по имени Лили.

Пациент был взволнован и испуган и крепко сжимал свой золотой епископский крест с большими драгоценными камнями. Лили сурово взглянула и сказала мне:

– Перед крестом склоняться не буду!

Мне было жалко старика, и я попыталась ее урезонить:

– Лили, голубушка! Мы же не в средневековой Испании, а у себя дома. Нас насильно в христианство не обратят. Чего нам бояться креста?

– Мы столько всего от них вынесли! – сказала она. – Перед крестом не склонюсь!

Я поняла, что уговоры бесполезны, и повернулась к священнику.

– Будьте добры, – сказала я, – оставьте крест в раздевалке! Металлические предметы… э-э… мешают облучению.

Бедняга безропотно встал, снял цепочку с шеи, поцеловал перекладину и пошлепал босиком за ширмы. Вернувшись, он сказал мне тихонько:

– У меня под майкой нательный крестик. Совсем маленький. Можно я его оставлю?

Я обернулась к Лили и сказала на иврите:

– У господина под майкой маленький крестик. Он не мешает лечению.

– Если не вижу – не мешает, – буркнула Лили. И священник получил первую фракцию.

Я ушла к себе в комнату и задумалась. Сама-то я не верю, что большая пустая вселенная интересуется нами. Но эти двое – оба религиозны и готовы за свою религию пойти хоть на муку. И все же архимандрит не уверен, что благословение его креста на расстоянии двух метров такое же сильное, как и когда он его касается. А Лили не надеется, что всемогущий Господь наверняка убережет ее от черного проклятия ненавистного символа.

Еще совсем недавно мне казалось, что меня трудно удивить. Вроде я знаю самые главные закономерности, двигающие нашу вселенную. Понимаю, отчего изменяются фазы луны, как действует парасимпатическая система, чего там положено говорить про электромагнитные поля и какая связь между мелкой моторикой и развитием речи у детей. Не говоря уж о том, что материя первична, а сознание, как всегда, вторично. И я закоснела в уверенности, что не знаю только деталей, а по большому счету мне все в мироздании вполне понятно. Струны там, или посттравматический синдром…

И вдруг… Вообще, я избегаю этого сюжетного хода. Однако случилось, что я познакомилась с милой женщиной, известной миру своими переводами из Катулла. И от нее узнала совершенно новое. Оказалось, люди не родятся одинаковыми и тем более равными. Совершенно невозможно создать лицей, в котором из всех детей воспитают лидеров нации, как предполагал Александр I. У каждого человека (даже новорожденного) есть набор из четырех свойств, который он пронесет неизменными в своих соотношениях от младенчества до смерти. Условно на русском языке эти свойства называются «физикой», «логикой», «эмоцией» и «волей». Они и в самом деле имеют некоторое отношение к бытовому значению этих слов. Есть тесты, которые позволяют квалифицированному специалисту определить для любого, в какой последовательности идут у него эти атрибуты.