Варвара Титова - Записки театрального ребенка

Там росло много деревьев и раскидистый тутовник. На нем удобно было строить себе домики из картонных коробок, которые всегда можно было найти около магазинов. Возле нашего дома их было три. Перед ними была приличная заасфальтированная площадка, на ней мы любили играть в «краски».

– Я монах в синих штанах, в красной рубашке, в сопливой фуражке – кричал водящий.

Ведущий у него спрашивал:

– Зачем пришел?

– За краской.

– За какой?

И водящий называл любую краску. Все участники до этого загадывали себе цвета. И если монах угадывал, «краска» срывалась с места и убегала. Если ее догоняли, то уже монахом становилась она.

Или играли в «цветы». Каждый загадывал себе цветок. Нужно было четко запомнить, что кто загадал. Ведущий начинал:

– Я садовником родился. Не на шутку рассердился, все цветы мне надоели, кроме розы.

– Ой, – отвечала быстро Роза.

– Что с тобой?

– Влюблена.

– В кого?

– В Ромашку.

Тут уже Ромашка должна была быстро ойкнуть и назвать другой цветок. Если у кого-то тормозила соображалка, то он становился садовником, и игра начиналась сначала.

Возле магазинов частники каждый день разворачивали торговлю арбузами. К вечеру всегда у них оставался какой-то неликвид. Или покупателям не нравился замятый арбузный бок или он оказывался надтреснутым. Такой непроданный товар отдавали нам. С победным кличем и добычей все мчались «задетдом».

Там у нас был жертвенный камень. Он чем-то напоминал пирамиду с острой вершиной. Об нее арбуз раскалывали на огромные куски и все с удовольствием лопали. По животам стекал розовый сок. А вся территория вокруг камня была усыпана арбузными косточками.

Прикончив арбуз, мы мчались окунуться в арык. И снова бежали играть на площадку у магазинов.

Вечером все собирались на лавочке и рассказывали в темноте страшные истории. При этом все дружно хохотали и корчили рожицы, изображая мнимый страх. Сидели до глубокой темноты бархатной южной ночи пока с балконов не начинали раздаваться трели:

– Таня, домой!

– Света, домой!

– Нина, домой!

– Лена, домой

Моя мама тоже звала меня с балкона. Желая похохмить, она намеренно кричала противным визгливым тоненьким голосочком:

– Ваааряяя, домой!

Я не могла выдержать такого позора и быстро мчалась домой, чтобы в очередной раз выговорить маме.

– Прекрати меня звать таким противным голосом, – кричала я отчаянно, – Надо мной все смеются.

– Зато это самый эффективный способ быстро загнать тебя в квартиру, – парировала мама. – Марш в ванну!

Я терпеть не могла эту противную, на мой взгляд, процедуру отмывания. С меня стягивали грязно-серого цвета трусы, бывшие утром белоснежно чистыми. И макали в воду.

А утром начинался новый интересный день.

Как-то раз днем во двор прибежали мальчишки и сообщили нам сногсшибательную новость.

– Там, за микрашом зоопарк привезли! – тараторили они наперебой. – Мы туда лазали, там такой забор из прутьев, но пролезть легкотня.

«Микраш» это наш микрорайон. Родители не разрешали даже со двора уходить. А уж уйти далеко за территорию микраша было страшным преступлением.

Но мальчишки в красках так расписывали увиденное, что мы решились отправиться в поход. Спрашивать разрешения у родителей было явно бесполезным делом. Все равно, ни за что бы, не отпустили.

– Мы быстренько сбегаем, – решили мы коллегиально, – Глянем одним глазком и сразу же вернемся. Никто и не заметит.

И наша дружная ватага рванула в сторону зоопарка.

Пролезть сквозь прутья было и, правда, пустяшным делом. Мы очутились на поляне, со всех сторон уставленной клетками. Я первый раз в жизни видела такое количество живых дикобразов, лисиц, волков, хищных птиц, крокодилов, змей и прочей живности. Они находились от посетителей буквально в двух шагах. И всех можно было подробно рассмотреть.

Как завороженные мы ходили вдоль клеток, установленных в два яруса. Но главное впечатление нас ждало впереди. На середину поляны в отгороженный вольер привели откуда-то из подсобных помещений огромного слона. Ему кинули охапку сена, поставили корзину с какими-то овощами и фруктами и принесли два ведра воды.

Слон сразу же опустил свой хобот в одно ведро и с шумом начал втягивать в себя воду. Оно вмиг опустело. Такая же процедура постигла и второе ведро. Наконец, слон принялся за трапезу. Он забавно подхватывал из корзины каким-то пальцем на кончике хобота яблоко или грушу и ловко закидывал себе в огромный открытый рот со свисающей вниз длинной губой.