Татьяна Володина - Моя вселенная

Сейчас я журналист, писатель, так обо мне говорят, и по совместительству сценарист. Правда, сценарий я написала только один, и именно он определил мою жизнь, которую я сейчас проживаю.

А началось все вполне невинно. После расставания с Максом моим спасением стала работа. Журнал оставался единственным прибежищем, в котором я могла дышать и чувствовать, что жива, но голова распухала от мыслей, и мне необходим был выход, чтобы она попросту не треснула. Так я стала записывать свои мысли, и стало легче. Укрывшись за словами и строчками, я покидала окружавшую меня реальность и пыталась жить в вымышленной. И выжила. Мои рассказы и романы напечатали, а один из них даже экранизировали. Все говорят, что это большой успех, но я пока его не чувствую.

Шесть лет назад я не собиралась быть писателем, это не входило в мои планы. Моя работа в издательстве мне нравилась. Популярность журнала позволяла много и интересно работать: писать обзоры о выставках, театральных постановках, брать интервью у интересных и талантливых людей. Мне нравилась моя жизнь, и еще, узнав, что беременна, я ждала маленького человечка, как ждут чуда. Я чувствовала себя наполненной счастьем, словно сосуд наполненный нектаром. Это удивительное ощущение. Случившееся со мной перевернуло мою жизнь. Сосуд с счастьем разбился, и я физически почувствовала, как все его содержимое вылилось и течет от меня, а я, как в страшном сне, стою, смотрю и ничего сделать не могу.

Долго я не могла простить себе – да и если честно, то и до сих пор не могу, – что из-за похоти Макса потеряла голову и убила своего ребенка. Да-да, убила. И никто меня не убедит, что это несчастный случай. Прежде чем впасть в истерику, я должна была, я просто обязана была подумать о нем, а все остальное: страсть, соблазн, похоть, секс, измена – все чепуха. Все это отговорки, и они не могут оправдать убийства зарождающейся жизни. Конечно, мы расстались. Простить предательство я не смогла. Мой жизненный опыт в один миг обогатился до таких размеров, что мне просто хотелось не быть… совсем пропасть из мира моего горя. Я превратилась в комок боли и, чтобы заглушить ее, в один из вечеров открыла ноутбук и на одном дыхании написала свою историю.

Конечно, я была не настолько наивна, чтобы надеяться вернуть ощущение полноты жизни, но это позволило мне задышать и обрести почву под ногами. Роман нашел своего читателя, и однажды из киностудии я получила предложение экранизировать его, а мне принять участие в написании сценария. О том, что история случилась лично со мной, я хранила молчание. Макс неоднократно пытался восстановить наши отношения. Через общих знакомых он просил меня о встрече. В своих письмах он пытался объяснить мне случившееся. Но и спустя три года я не смогла заставить себя с ним встретиться. Три года я отказывалась от любых ухаживаний и свиданий с представителями мужской половины человечества. Вместо того чтобы жить полной жизнью – встречаться с друзьями, путешествовать по миру, или, наконец, просто прогуляться, – я тащилась домой и все дни проводила за письменным столом. Такая жизнь в то время меня вполне устраивала.

Но звонок из киностудии все изменил. Так три года назад я познакомилась с Джеком Уайтом, режиссером фильма, и с исполнителями главных ролей – звездой и красавцем Дэвидом Скоттом и миленькой Хэлли Смит, которая после этого фильма прочно вошла в перечень успешных и востребованных актрис. Актрису на роль меня (об этом никто не знал) искали долго, а вот Дэвид был вне конкуренции. Джек сразу же оговорил со мной кандидатуру Дэвида Скотта, и у меня никаких возражений не было. Мне он нравился как талантливый актер и не более. Фанаткой каких-либо актеров и актрис я не была. Пусть будет Скотт, решила я, режиссеру виднее. В киноиндустрии я ничего не понимала и поэтому больше помалкивала. Дэвид Скотт снимался в то время в другом фильме, и Джек объявил, что будет его ждать.