Этот взгляд напоминал ему взгляд одного соседского пса, который часто высовывал свою пасть через металлические кованые прутики и смотрел добрыми жалостливыми глазами на людей, которые ходили по тротуару возле его дома. Даже играя с отцом и вспоминая те моменты, которые отпечатались у него в памяти, он не мог увидеть у отца во взгляде такую же доброту. Его взгляд был всегда колюч и строг, хотя выражение лица его всегда было улыбчивым. Даже у его дяди Джорджа взгляд был колюч и неприятен, хотя тот всегда ему помогал, даже уговорил спонсоров дать ему денег на участие в гонках. Но вот взгляд этого человека надолго остался в памяти. Человек провел рукой по лицу, словно вытирая что-то с него, не понимая, почему на него так смотрит этот юноша, и, отведя глаза в сторону и склонившись над машиной, молча продолжил свою работу. Тот, который крутил колесо, ответил вместо него: «Скоро уже, несколько минут – и машина готова». Гриша не стал их больше отвлекать и, чувствуя какую-то вину за это, ушел к Джорджу, который сидел в кресле и с кем-то говорил по телефону. Вспомнив, что ему надо позвонить, несколько раз нажал на дисплей телефона, но в ответ на свой звонок услышал только гудки. Немного погрустнев в лице, набрал другой номер и, услышав там собеседницу, коротко ей что-то сказал. В ответ услышал возгласы и, немного обменявшись предложениями, повесил трубку. Джордж уже смотрел на него своим жгучим взглядом и, не задавая вопросов, по лицу понял, что их дело будет сегодня. Оба ехали в джипе, тот переливался на солнце своей белой краской, которую натерли очень хорошо. Рокот двигателя сменился на едва слышный звук, выхлоп, почти не выпускавший газов, слегка шуршал и выпускал маленькими струйками дым. Они выезжали с гоночной трассы, оставляя за собой огромные стены стадиона. Не спеша двигались по небольшим улочкам с маленькими домами, которые напоминали английские. Балкончики с коваными декоративными поручнями изредка разбавляли эти серые хмурые стены. По тротуарам ходили люди с какой-то непонятной целью. Дойдя до края, они разворачивались и шли обратно, словно что-то позабыв. И таких растяп было много. В редких кафешках сидели люди, делали заказы и аппетитно обедали. Но у всех были уставшие лица, и бледность кожи не соответствовала их одежде. Одеты они были, как театральные артисты на балу: вечерние платья, смокинги и белые костюмы. Костюмер явно перепутал время и день для их нарядов. Дороги были почти пустые. Проехав несколько светофоров, они только на одном увидели больше двух машин. Они ехали, словно по кольцевой дороге с совершенно безэмоциональными водителями. В их лицах не отражалось ни малейших мыслей, если не смотреть на то, что иногда края носа шевелились. Они сошли бы за хорошо сделанных восковых кукол. Городок был странный, но они знали почему. Они припарковались возле тротуара и пошли в одно из летних кафе, где люди аппетитно ели. При виде человека, идущего в костюме гонщика, они поспешно стали подзывать официантов. Даже тем, кто не заказывал, стали приносить какие-то непонятные блюда. Не чуя запаха этих блюд и не видя ни разу, чтобы хоть кусок с них был съеден, Гриша дошел до одной из официанток. Она не успела убежать на кухню, а отвлеклась и услышала заказ от человека, с которым ей нельзя было говорить. «Мне мороженого стаканчик принесите», – попросил он девушку, но не услышал от нее ответа, а только увидел, как она, и без того прятавшая лицо, склонила голову и, глядя на свои ноги, словно застыла и превратилась в статую. Тяжело сжимая в руке поднос и уже трясясь от страха, она не знала, что делать и как ей поступить. Ее вид выдавал, что она отчаялась и все инструкции, которые ей давали, напрочь забыла. Разгадав сразу, что мороженого он не получит, он попросил воды, и она снова ожила и убежала на кухню. Спустя несколько секунд она уже несла на подносе стакан воды. Юноша взял стакан и, не садясь за стол, выпил, положил на поднос, который она, как столик, держала перед собой, несколько банкнот и пошел, так и не увидев ее глаз. За те несколько минут, которые он провел там, он ни разу не смог увидеть глаза людей. Он сел в машину и отъехал от обочины. Джордж его спросил: «Все плохо?» – «Больше чем плохо, – грустно ответил тот. – Как загнанная добыча, которая бессильна бороться и ждет своей смерти. У них мороженого нет, они, наверное, и не знают, что это такое. Я вкус металла до сих пор ощущаю от этой воды. Они едят пластиковую еду. Я в шоке от этого цирка». И, вдавив педаль газа, он рванул по дороге.
Читать дальше
