Григорий Сарбаев - Нанятая совесть. Хроники практикующего адвоката

– Послушайте его! Он – один умный среди нас!

В ответ на изумленные взгляды пояснил мужчинам:

– Мы все туда деньги вкладываем, а он единственный из нас – вынимает!

Гинеколог был за Марка. Под дружный хохот решение приняли.

Однако мало-помалу все это осталось в прошлом. Марк остепенился, стал на пару с Валерой соучредителем в серьезной конторе, занимающейся «растаможкой».

Примерно к этому же периоду относится начало заботы Марка о своей грешной душе, обращение к православию и знакомство с отцом Григорием.

Со временем Валера организовал собственный бизнес и вернулся в Питер. От дел в созданной когда-то компании отошел, затраты нести отказался, на прибыль, соответственно, также не претендовал. Время шло, и Валере стало совсем лень да и хлопотно подписывать какие-то протоколы собраний, утверждать непонятные и ненужные ему сделки, назначать неизвестных директоров, и в конце концов он предложил Марку оформить его долю на себя: «Черкни там за меня, где надо, мы ж друзья, что нам эти бумажки». Марк «черкнул», и жизнь потекла дальше.

Все было хорошо до момента, пока не стало плохо. Понятие «плохо» имело конкретные очертания в форме изменившихся правил игры, знаменовавших начало новой эры: стабильных нулевых. Кстати говоря, «стабильность» определяется как неподверженность значительным изменениям, причем не только плохим, но и хорошим. Сам же «ноль» – число, от прибавления, а также вычитания которого никакое другое число не меняется. Имея это в виду, попробуйте познать смысл выражения «стабильные нулевые»…

Но в случае Марка все поменялось. Из бизнеса пришлось уходить, освобождая место вновь прибывшим людям в погонах. Валерий, также освободивший место для новой элиты Ингерманландии, вспомнил о своей доле в Москве и потребовал денег. Марк, естественно, отказал.

Юридически долю свою Валера внес много лет назад столами и стульями, оцененными в две сотни тысяч рублей, коих никто и никогда в глаза не видел. При миллионных оборотах это копейки, то есть внесение доли было «номинальным». В организации оба они были соучредителями, имея злополучные 50 % на 50 %. Так их называю, потому что львиная доля предпринимателей, начиная бизнес с друзьями, совершенно не думают и не понимают, что при возникновении трений между партнерами схема, при которой ни у кого нет большей доли, то есть права принимать принципиальные решения, обрекает бизнес на уничтожение. Возникает вопрос: на чьей стороне генеральный директор? А тот обычно сам не рад сложившейся ситуации, так как приходил в фирму зарабатывать, а не участвовать в разборках. И дальше со всеми остановками.

Долго ли, коротко ли, а пришло такое время, когда Валера взял да и написал заявление о преступлении, обвиняя Марка в том, что он документы подделал и долю его в обществе с ограниченной ответственностью присвоил.

Заявление свое Валера отправил с берегов Невы в одно из столичных УВД по факсу. Дальше ведомство, в котором существует поговорка «заявитель – враг дежурной части», ведомство, о котором на уровне генерального прокурора РФ сказано, что «уголовная статистика, к сожалению, отражает не истинное количество совершенных преступлений, а негодную практику их регистрации… она (полиция. – Прим. авт.) объективно покрывает преступников, помогает им избежать заслуженного наказания, потому что часть преступлений вообще не регистрируется» [5] Цит. по: https://ria.ru/incidents/20050121/2759267.html , это ведомство неожиданно проявило чудеса расторопности. Не просто зафиксировало питерское эпистолярное творчество, но и возбудило по факсовым листкам уголовное дело. Неформатные бумажки эти, кудрявясь, потом долго выглядывали из пухлой папки первого тома дела, как бы напоминая о том, что бывают в нашей жизни чудеса.

Возмущенные полицейские, неподкупный следователь и беспристрастный прокурор довольно быстро нашли виновного, и очень скоро Марк ел яблоки, сидя на привинченной к полу мебели.

Отношение его к этому факту было, на удивление, спокойным. Не могу сказать, что имело место христианское смирение. Скорее разгадка таилась в злой шутке Дюрренматта: «Любого человека, ничего ему не объясняя, можно посадить в тюрьму лет на десять, и где-то в глубине души он будет знать, за что» [6] Дюрренматт Ф. Визит старой дамы. Собрание сочинений. Том 4. М.: Прогресс, 1998. .

Дело попало к печально знаменитой жесткими приговорами судье, которая часто давала сроки большие, чем установлено в Уголовном кодексе, и не подвергаемые отмене вышестоящими инстанциями. Мне было известно, как она сохраняла «каменную маску» вместо лица на заседаниях, грубо обрывала адвокатов и авторитарно подавляла попытки защиты отстаивать свои позиции. Ни о каком вменяемом ведении процесса, реальной состязательности сторон не шло и речи.