Александр Ступин - Одинокий. Рассказы

– У меня в приёмные часы меньше собирается, – — пробормотал архиепископ.

– Я то же самое про себя хотел сказать.

– Загадка. Кто же он такой? Куда идти, монах?

– Сюда, сюда, за мной, Владыко, – пригласил шедший впереди монах и подошёл к домику, который, наверное, раньше был складом ненужного церковного хлама и вместе с этим сторожкой, потому что над старой давно некрашеной крышей из металла возвышалась кирпичная кладка трубы с разделкой.

Домик этот врос в землю частью, как ноготь в крестьянский палец – криво и некрасиво. Может, со временем и очистят стены его от земли, а сегодня он напоминал даже больше полуземлянку. И это больше соответствовало его нынешнему предназначению. Дверь в дом была нараспашку, но туда никто не входил без приглашения.

– Сюда, сюда, – махал им озабоченно монашек, приглашая зайти. Пахнуло сыростью. Так и есть: полки вдоль стен и отгороженная комнатка, совсем крохотная, полумрак и запущение.

– Здесь старец и живёт. Здесь церковный склад был. Полки вот. Свечи здесь хранили, утварь разную. Сейчас в нём надобности нет, старец и попросился жить тут.

– А вы где живёте?

– В селе. Мы домик купили поближе к храму, у нас участок большой, строиться ещё будем. Нас ведь, теперь уж, пятеро. Монастырь хотим организовать. Если Владыко благословит.

Владыко молчал и осматривал жильё. Новость о монастыре, он понял, была не последняя. Что-то будет ещё? И удивительно, что его не огорчало, а радовало всё, что тут делалось.

– Как вам, уважаемый Анатолий Дмитриевич, инициатива снизу? Я, как и вы, был в неведении. Приятно удивлён. Думал, приеду к развалу. А тут такие дела творятся. Удивительно. Просто удивительно.

– Я думаю, Владыко, что всё же ваше участие в этом присутствует. Не будь такого наставника, руководителя, развал и был бы. Вас хотели удивить и удивили. Значит, знали, что вы одобрите, благословите, а не по рукам надаёте, дескать, почему без приказа, почему не доложили?

– Ну, не без этого… Но я радуюсь этим устремлениям очень. Спасибо на добром слове.

Настроение у Владыки Феодосия поднялось, он хотел скорее видеть нового старца.

– Где хозяин этого дома? Гости пришли, а их не встречают… Это что ж…, – и замер на полуслове: от дальней стены отделилось светлое пятно и приблизилось к нему.

Маленький, ростом с ребёнка десятилетнего, старец Лишка скромно подошёл, отвесил глубокий поклон и поздоровался, поблагодарив за то что, нашли время посетить его. Всё в нём было от ребёнка: наивность глаз, робость в движениях и весёлость. Не показная, искренняя.

Говорить он стал намного лучше, и в голосе появились уверенность и обворожительность. Он научился управлять звуковыми волнами, сразу это было непонятно, но слушать его было приятно. По телу растекалось тепло и умиротворение. Прямо, сеанс физиотерапии. И, познав силу его даже в звуке, можно было пофантазировать о том, что он может в действии. И сказал он ровно то, чего ожидал от него архиепископ по чину своему. Ничего лишнего.

Глянул в окно, стало светлее, потому что ветки разошлись пропуская свет. Все молчали, оценивая друг друга. Феодосий нарушил молчание первым:

– Решил познакомиться с тобой, отрок. То, что ты сделал для церкви Христовой, не забудется, по-простому скажу, разбейся этот колокол, не скоро мы бы денег на новый насобирали. Слышали уж небось, Анатолий Дмитриевич, колокол на колокольню ставили, а кран в грунт стал проваливаться, все разбежались, а он вот рискнул и спас колокол.

– Это как?

– А детали не так важны. Впрочем, старец Лишка и сам может рассказать. Расскажешь нам?

– Для меня ваша оценка дорога, Владыко. А как было всё, я уж и не упомню. Стёрлись подробности.

– Скромность укрепляет веру. Как говорил Иоанн Лествичник: «Видел я немощных душою и телом, которые ради множества согрешений своих покусились на подвиги, превосходившие их силу, но не могли их вынести. Я сказал им, что Бог судит о покаянии не по мере трудов, а по мере смирения». Помни о смирении и не возгордись тем, что дано тебе. Мы с тобою потом ещё поговорим, а сейчас время торопит. Прощай.

И благословил его. Старец стоял в глубоком поклоне. Уходил Владыко довольным.

– А я задержусь немного, с вашего позволения.

– Как угодно, я же тороплюсь, извините меня.

Владыко не хотел проявлять большой интерес к старцу при посторонних, есть своя кухня в своём хозяйстве, нечего чужим соваться. Он решил выбрать время в ближайшие дни, чтобы без свидетелей поближе познакомиться и понять: новый слуга церкви появился в его епархии или замаскированный враг. Тем более, такое большое внимание к нему со стороны властей. Не к добру.