Павел Макаров - Записки ловеласа

Она говорила возвышенно, с придыханием. Ее лицо, ее поза были прекрасны. Ласковый ветерок слегка трепал ее нежные волосы. Они сидели на террасе, пили коктейль, был нежаркий летний день.

– Этот мир не является ни хорошим, ни плохим, ни добрым, ни злым. Мир таков, каков ты в данный момент. Мир таков, каким ты хочешь его видеть. И поэтому он прекрасен.

Он попытался робко возразить:

– Я хочу видеть мир без войн, без насилия, но посмотри, сколько вокруг зла. Разве этот мир прекрасен?

Она зажглась, как новогодний фейерверк, как бенгальский огонь.

– Послушай! Мир всегда был одинаков, во все времена. И тысячу лет назад он был прекрасен. Мы сейчас смотрим на историю из нашего сегодняшнего благополучного мирка, у нас сейчас есть больницы, милиция, власть. Мы требуем от мира совершенства, и очень злимся, когда что-то ломается, когда что-то не работает в совершенном механизме. Но поверь мне, мир ни капли не изменился за тысячу лет. Мы все такие же дети судьбы, беспомощные, как котята, мы не знаем, и не можем знать, что принесет нам следующий день или ближайшая ночь. Но мы есть, мы существуем, мы творим, мы любим, а значит мир – прекрасен. И он был прекрасен и тысячу лет назад, наши предки также любили, также страдали, как мы. Мы хотим от мира совершенства, и мир всегда остается несовершенным, и он прекрасен!

Ее голос, ее страсть, ее возвышенный взгляд придавали мощь ее словам. Он чувствовал, как его сердце приятно ныло. Ее волнение передалось ему.

– Может быть, ты и права насчет прошлого и настоящего. Но в будущем мир изменится. Еще лет пятьдесят – и человек станет бессмертным. А ведь все несчастья от того, что человек смертен, не так ли? И через сто лет мир станет совершенно безопасным, совершенно другим, и тогда люди, глядя назад, поймут, в каком несовершенном мире они жили раньше. Разве не так?

Он посмотрел на нее, ее красота, ее вера, ее ум могли покорить любого. Ее мысли были так необычны, так неординарны, как было необычно и неординарно все, что она делала.

– Нет, дорогой. Мир всегда будет несовершенным. Это иллюзия, человеческая слабость, неосуществимая мечта – какой-то другой лучший мир через сто лет. Так думали и в девятнадцатом веке, и получили в двадцатом две ужасные мировые войны и кучу других конфликтов. Мир не изменится, потому не меняется человек. Он всегда останется слабым, обуреваемым мелкими низменными страстями. Но мир прекрасен, хотя и несовершенен!

Он был очарован ее интонацией, ее напором, той высотой, куда поднималась ее мысль.

Когда затем ночью она лежала между его ног и искала губами его затвердевшую плоть (она делала это очень неординарно, не так, как другие), перед ним раскрывалась вся правда, вся сермяжная суть, вся красота этих чудесных мыслей о нашем прекрасном и несовершенном мире.

Она написала у себя в дневнике:

«Поздней осенью рано утром в воскресенье я гуляла в отдаленном уголке парка. Опавшие листья истомлено шелестели у меня под ногами. Чувства жалости и увядания жили в природе и во мне. Я была похожа на уставшую птицу, которая знает, что ей пора спасаться, пора лететь в теплые края, но которая не знает, зачем ей это нужно. Ах эта боль расставания…

И тут появился он. Его плечистая спортивная фигура возникла вдали, как в тумане. Его движения, четкие и мужественные, завораживали. Я не могла еще разглядеть его лицо, но уже нервная дрожь пронизала мое тело. Так бывает, неодолимое предчувствие охватило меня, и я трепетала от предвкушения чего-то нового, неизвестного.

Он заметил меня, прекратил свою утреннюю пробежку и заговорил. Его голос был чарующим и твердым одновременно. Его взгляд был внимательным, изучающим, но добродушным. В том, как он говорил, как он смотрел, был такой ум, такая уверенность в себе. Он был образованным, галантным и очень милым.

Мы познакомились и вместе пошли по парку. Он затронул тему взаимоотношений между мужчинами и женщинами, его слова были вдохновенными и глубокими, как у человека, который многое пережил. Его непростое прошлое было вместе с ним, и я чувствовала невероятную глубину его души. Он пригласил меня в кафе, мы расположились у окна, наблюдая прекрасные и трогательные картины увядания природы. Его речь была спокойна и мелодична, но в тоже время и невероятно увлекательна. Он был интересным человеком и поразил меня своими откровениями и признаниями. Он делал мне удивительные комплименты, в которых не было ни грамма лести, а лишь меткие наблюдения и искренний интерес.