Леонид Кузнецов - Комикс про то, чего не было… Часть вторая

Каифа нашел доброе слово для каждого и умудрился разговорить даже градоначальника, сердце которого за полчаса до того готово было выпрыгнуть из горла, а язык, сделавшийся шершавым как пемза, присох к небу! Выяснилось, что Каифа пригласил его в Ершалаим для того, чтобы познакомить со знаменитым архитектором из Рима, и что их встреча состоится через час. С этим градостроителем они отправятся в Магдалу посмотреть на месте, что можно придумать, чтобы забытая Богом деревня превратилась в элегантный город, в котором не стыдно было бы принять даже римского консула. Что значит “пригласил” и при чем здесь римский консул, а главное, кто и на какие деньги будет осуществлять превращение занюханной дыры в радостную сказку, градоначальник не понял, но был чрезвычайно польщен и, когда за ним вскорости действительно явились, отправился навстречу лучезарному завтра абсолютно счастливым.

Иосиф, когда немного освоился, понятное дело, заважничал и некоторое время просидел за столом надутым букой, угрюмо и неостроумно огрызаясь на безобидные подкалывания хозяина, со смехом вспоминавшего, как они ловили рыбу, а им никто не сказал, что рыбу на голый крючок ловят только идиоты. А еще, как тайком от родителей они делали вино, которое у них всегда скисало, но они его все равно пили. Кривились, но пили!

Общий хохот вызвала новость, что Иосиф, оказывается, пользовался ошеломительным успехом у замужних женщин, потому что, во-первых, был на голову выше Каифы и шевелюру имел не то, что сейчас, а во-вторых, выражение лица умел сделать до такой степени несчастным и романтическим, что устоять перед ним было практически невозможно. Главное же, он мог уболтать любую дуру, наврав ей с три короба про достоинства, которых у нее отродясь не бывало, но которые она, утонув в его честных глазах, неожиданным образом в себе обнаруживала и начинала всерьез верить в то, что этот шалопай бескорыстно влюбился в ее бессмертную душу. Нежную и прекрасную, как у ангела. Он же, Каифа, на этом фронте вечно оставался с носом и, естественно, Иосифу страшно завидовал, потому что так красиво врать до сих пор не научился. Да, конечно, с ростом ему катастрофически не повезло…

Сиру, дружелюбно хлопнув его по плечу, он шепнул, что их разговор впереди, и выразил уверенность, что разговор этот будет для него приятным, поскольку касаться будет исключительно его бизнеса, который давно уже пора расширять (Чего замыкаться на Магдале? Как будто нигде в Израиле больше не пьют…). Еще он сказал, что по случаю отведал его вина, остался в восторге и сожалеет, что в Ершалаиме такого не достать. И что он вообще давно хотел с ним познакомиться, потому как наслышан о его щедрых пожертвованиях на синагогу и о том, что вместе с дочерью они сделали невозможное – открыли в Магдале школу для девочек. Давно пора! В Ершалаиме такое, к сожалению, немыслимо. Слишком многие здесь считают, что, если девочки научатся читать, то скоро и в храмах начнут учить. А по его мнению, так лучше бы уже и начали, потому как невмоготу стало слушать весь тот бред, что несут на собраниях синедриона фарисеи. И что он вообще устал от интриг, политики, книжников и прочих идиотов. От того, что совершенно не с кем стало поговорить. По-человечески, запросто, по душам. Так что даже начал подумывать – не пора ли ему уйти на покой. Кого вот только вместо себя оставить волкам? Порвут ведь агнца…

Марию Каифа купил тем, что у самого дочь, так это же настоящее мучение. Пока молчит, вроде полной дурой не кажется, но тору совсем не знает и кроме как о мальчиках из богатых семей, сплетнях и золотых подвесках ни о чем говорить не может. На такое прекрасное безумство, к примеру, как собрать вокруг себя настоящий бандитский отряд или прохватить по кессарийскому ипподрому на боевой римской квадриге, чуть не передавив сотню вооруженных эллинов, от которых всего можно ожидать (и откуда только успел узнать?), у этой балды ни ума, ни храбрости не хватит. В общем, что делать с дочерью, он не знает и был бы весьма признателен, если бы Мария согласилась с ней поговорить, поучила бы ее уму разуму. Уж вечер поздний, а где шляется, неизвестно. И братец ее. Ведь загодя обоих предупредил, что будут гости. Просил ведь! Ну никакого почтения! Отец для них – пустое место. На него и наплевать можно. Странно, но, когда Каифа заговорил о детях, его даже стало жалко. Особенно, когда его сын таки явился и все увидели, что он пьян. Старику было стыдно…

Увидев, в каком состоянии находится наследник, Мария мгновенно сообразила, как выйти из положения: кивнула отцу, оба, извинившись, вышли и вскоре вернулись с кувшином вина, который предусмотрительный Сир прихватил из Магдалы.