Виктор Кустов - Провинциалы. Книга 4. Неестественный отбор

Встречали его Игорь Дубинин с Козько, который в последнее время охотно помогал им в партийных делах личным транспортом.

Они наперебой начали рассказывать о постыдном бегстве партийных функционеров из кабинетов, потом о назначенном руководителе края, с которым никто из них лично не сталкивался, но Козько был наслышан, что тот управленец неплохой, хотя и не очень заметный, и даже в нынешнее время свое предприятие умудрился сохранить…

Работал и в исполкоме, но не долго. На первых ролях не был. Но, по слухам, был знаком с президентом еще с давних времен. Одним словом, выбор Москвы, как и в прежние времена, пал на свою «серую лошадку» – крепкую посредственность.

Было время, когда Красавин задумывался, что же лежит в основе подбора руководящих кадров, и пришел к выводу, что самыми главными качествами для карьерного роста являются усредненность и окатанность. Он назвал это коэффициентом гладкости. Если эти два фактора подкреплялись личной благосклонностью начальства – стремительная карьера в партийном или комсомольском аппарате была обеспечена. Под усредненностью он имел в виду биографию без сучка и зазубрины, отсутствие каких-либо падений и взлетов, отклонений вправо-влево от генеральной линии, явно выраженных амбиций. Одним словом, то, что можно обозначить как неприметное ощущение наличия… Не проходили этот тест, как правило, очень умные и деятельные… Коэффициент гладкости складывался из обтекаемости суждений, особенно явных во всяческих речах, беспринципности действий и холуйского подобострастия, которое требовалось при встрече высших чинов…

Но это было прежде, размышлял он, теперь же все по-другому, и вот ему, совсем не обладающему подобными качествами, но не лишенному амбиций и кое в чем возвышающемуся над среднестатистическими гражданами, предлагают высокую должность… В конце концов, все зависит от него самого…

Додумать не успел. Восторженное и сумбурное изложение соратниками последних событий отвлекло, вернуло к делам насущным, вызвало прилив энергии и заинтересованности. «Центральная газета, столица – это, конечно, замечательно, но там все чужое, все будет внове, здесь же не надо никому о себе рассказывать, здесь я дома…», – мелькнула мысль.

– Как слетали, Виктор Иванович? – поинтересовался Козько, въезжая в город.

«Как Анна скажет, так и будет», – решил он окончательно, прежде чем ответить.

– Неплохо.

И, понимая, что это не удовлетворит их любопытство, добавил: – О губернаторе я в курсе, в администрации президента был разговор…

И на этой многозначительной фразе замолчал – пусть думают как хотят, фантазируют…

– А мы теперь как? – неуверенно произнес Дубинин, который никогда не отличался аналитическими способностями.

– А мы, Игорь Львович, будем строить демократическое общество и новую страну, – обтекаемо произнес Красавин и поймал себя на мысли, что уже начал перенимать чужой опыт… Уже будничным тоном добавил: – Работы хватит, главное, чтобы теперь эти кабинеты заняли достойные люди… На днях соберем политсовет и все обсудим…

…В этот вечер они с Анной заснули под утро. Сначала долго убаюкивали сына: у малыша резались зубки, и он плакал. Потом любили друг друга так, словно встретились после долгой разлуки. И обсуждение предложения Пабловского затянулось до рассвета. Анна сразу согласилась на переезд в Москву: там у нее руководитель диссертации, она быстрее напишет и защитит докторскую, будет преподавать в солидном вузе, у него тоже перспектива… И тут оказалось, что ни она, ни он не видят для него перспективы, кроме как стать главным редактором, что маловероятно, ведь скорее всего посадят на это место человека не со стороны, а хорошего знакомого если не президента, то министра или того же Пабловского. Можно, конечно, потом перейти в администрацию или министерство, но это Красавина не грело.

Клерком быть скучно и нудно даже в самом высоком учреждении.

Писать диссертацию и становиться преподавателем он тоже не хотел.

– Похоже, привык я к вольной жизни, – усмехнулся он.

– Диссертацию я могу и здесь написать, – положила ему голову на плечо Анна. – А преподавать и в нашем институте можно, тоже есть умненькие ребятки… И Гриша здесь здоровее будет. У нас все-таки юг, тепло, фрукты-овощи, воздух чище… – Перевернулась, положила руку ему на грудь. – И тебя все здесь знают, уважают…

– Остаемся?..

– Если пригласят еще раз, тогда подумаем… – оставила она на всякий случай запасной вариант.