Див Талалуев - Как падкий по сдельным расценкам лечил марками души богатеев

Вытащив её из мягкой земли, поднёс ближе к лицу и, определив в ней монету, принялся оттирать от прилипших кусочков грязи. Ему и раньше доводилось находить монеты, но то были деньги из типовой жизни, которые не отличались фантазией от жёсткой дисциплины эпохи девяностых. Находка же радовала: круглый кусок меди, сильно стёртый, но на нём был виден год чеканки – 1760, а на лицевой стороне просматривался рыцарь, сидящий на коне с копьём в руках и закалывающий соперника – то ли дракона, то ли отожравшегося азиатского змея, каких полным-полно в филиппинских сказках (их мама почитывала Игорю в раннем детстве).

В этот день он понял, что его находка – это удача, сконвертированная в монету в его детско-юношеском мире, другого объяснения он произошедшему не видел. Ведь монета попала к нему неведомым и нелогичным путем: какой-то грузовик подцепил на месте погрузки протектором кусок влажной земли, в которой немыслимым образом находилась монета и, везя какой-то груз по только ему понятному маршруту, высадил её около дома, где проживал Игорь.

Монета являлась доказательство того, что у мира, в котором он сравнительно недавно живёт, в наличии имеются приятные сюрпризы. Если их собрать и разложить на фанере, какие вместо стекол плотно прикрывают окна заброшенных полуразрушенных старых домов, то они образуют трещины на ней и через них, при желании подтянувшись на носочках, можно увидеть скрытое от людских глаз в тёмных комнатах дома.

Для Игоря было важно найти эти сюрпризы и, в момент получения от них восхищения (заглянув через трещины фанеры), постараться максимально сосредоточиться на них. Затем, четко всё ощутив, отделить от восхищения сопровождающие нотки счастья и запомнить их так, чтобы они стали ручными.

Ручными наподобие карандаша, чтобы при необходимости вытащить его из выдвижного ящика стола и начать на бумаге буквы выводить. Только буквы будут счастьем, а бумага – жизненным путем. Игорь далее удалялся в мыслях над тем, что он себе напридумывал, анализируя чувства, испытываемые неустоявшейся детской психикой, потому что не помнил детства. Но будучи взрослым, ему хотелось семантической жизни, и в подсознании чётко фиксировалось и постоянно передавалось в оперативную память мозга, что её не может не быть в этом измерении. Оставалось дело за малым – собрать побольше предметов, которые попадают под определения приятных сюрпризов.

На этом воспоминание оборвалось, а, жаль, ведь Игорю их так не хватало (хотя кому он врёт, когда сам добровольно ими пожертвовал).

***

И теперь, держа в руке вьетнамскую монету, Игорь в глубине души на секунду становился тем маленьким мальчиком, искренно верующим, что давным-давно такие драконы посещали землю, путешествуя по божественным делам. Он верил, что и сейчас такой дракон мог бы легко взлететь на небо и, плывя по нему, оборачиваясь от создающих плохую видимость облаков, стремиться к тому входу, что современным языком зовётся порталом в другое измерение или к тому проходу, к которому буддисты путешествуют сквозь голову.

– Грейд 4 4 Грейд (от англ. grade) – уровень сохранности монеты. посмотри какой, а? – спросив и не дождавшись ответа, нахваливал барыга, – грейд то не хилый…

Игорь посмотрел на приговор сохранности «…AU55» – монета не вызывала сомнений в подлинности. Он прекрасно знал барыгу, тот подделками не торговал, поэтому не планировал перестраховываться и пробивать уникальный идентификационный номер «слаба» или штрих-код, размещавшиеся здесь же. С самого утра он почувствовал слабость в горле, немного взбодрился и поспешил вспомнить необычное имя и отчество барыги. Еще раз, взглянув на дракона, подумал и спросил, заранее понимая, что ответ его расстроит:

– Колин Брюсович, сколько?

– Такие монеты на рынке в свободном плавание стоят пять тысяч долларов (Колин Брюсович наконец-то перешел к своей любимой стадии продажи. Он всегда больше удовольствия получал от торговли. Деньги тоже доставляли наслаждение, но давно не так вставляли, как жадно глядящие глаза покупателя, наркомана-нумизмата. Тем более такого нумизмата, который долго и нудно рассматривал один за другим тяжелые альбомы с монетами, давно не приходилось видеть. Таких покупателей Колин Брюсович и любил и ненавидел: он видел в них самого себя в прошлом, в той молодости, которая перетекла в старость, приведя его в армию барыг, сюда (в серый тусклый кинотеатр, заставленный потрескавшимися под тяжестью металлов столами, облепленными как навозными мухами нумизматами), а не на солнечный берег лазурного моря, как какого-нибудь среднего банкира. А ведь в молодости монеты казались более крепкой валютой, чем та, что ходит по рукам в повседневной жизни. И самое обидное, он не мог понять, что его держит здесь, не исключено, что сто-двести подобных сделок, одна из которых намечалась сейчас.

Читать дальше