Маргарита Пальшина - Проникновение. Современная мистерия, или Роман, написанный во сне

А я проснулся и понял: удача уйдёт по кривым переулкам города следом за ними. Покерная удача моих снов: неизменное каре – три туза и джокер. Менялись масти, но не комбинация. А джокером стал я, когда решился.

Лето в банковском офисе – худшая из пыток. А грозовое лето тем более. Духота и головная боль. Пытка по расписанию. Раньше и представить себе не мог, что погода превратит здорового, сильного парня в дряхлого старика. Бумаги, бумаги, бумаги, скрип дверей, звонки, телефонные разговоры, лязганье копировальных аппаратов и степлеров … – до сквозных дыр в мозгу. Дорога с работы: брусчатка и боль в пятках, отзывающаяся в позвоночнике, светофоры, хлопающие крыльями над головой, точно стая голодных птиц, нищие попрошайки на Карловом мосту на коленях, мордой в землю, – им не так плохо, могут встать и уйти в любой момент. А чёрный пиджак, белая рубашка и галстук – клеймо раба. Долгие душные ночи, редко прерываемые звонком будильника, чаще тем, что обезболивающее не действует, и в голове от виска к виску опять маршируют с оркестром.

Гроза же обходила Прагу стороной, проливаясь где-то далеко за городом. Бросить бы всё к черту и уехать её искать! Гроза принесла бы мне облегчение. Не мог себе этого позволить: пенсионерка-мать и непонятно от кого беременная дура-сестра – у меня на шее. Я должен их содержать. Должен. Человек вечно кому-нибудь что-нибудь должен. Жизнь – как кредит в моём банке: деньги по-тихому перечисляют прямо на электронную карточку. Никто не спрашивал, хочу я рождаться на свет или нет. Всучили подарочек и подписали под двадцать процентов годовых. В нашем мире вообще считается нормой, что две трети профессий и занятий человечества абсолютно бесполезны. Как в «Замке» Кафки все что-то делают, но никто не может сказать, что именно и кто за это в ответе. Деньги – мерило статуса. Чем больше накопили, тем выше ростом и значительнее стали. И всех приходится догонять, всем соответствовать. Иначе протянешь ноги. Пожизненная участь наёмника. Но стоит осознать, что в жертву гарантированному социумом «завтра» приносишь себя, как восприятие мира переворачивается. Мир – игра, где социальный статус, как джокер в колоде, – заменитель красоты, ума и таланта. Красивую женщину не спросят, чем она занимается: смотришь на неё и понимаешь, неважно. Художника тоже не спрашивают: от него краской пахнет. Люди призвания: врачи, учителя, писатели… выдают себя первым же словом, жестом. «Кто ты по жизни?» – вопрос, упорно повторяемый офисной серостью, продавцами воздуха. Надо же им как-то себя идентифицировать, никто не хочет уподобляться пластиковым стаканчикам с искусственной одноразовой судьбой. Хочется жить по-настоящему!

Я – жил. В коротких предрассветных снах, где после второй дозы обезболивающего дул чистый северный ветер. В перевёрнутом мире игра и есть настоящая жизнь. Веер тузов на зелёном сукне: крестовый и червонный, бубновый и пиковый. Срывал банк раз за разом, пока утреннее головокружение от победы не переросло в настойчивое желание проверить свою удачу. И я решился, дал себе зелёный свет.

– Сколько ставите?

– Всё, что есть.

Вечера начинались одинаково: мелкие карты, мелкие выигрыши с целью продержаться за карточным столом до рассвета. Научился чувствовать его приближение кожей, минута в минуту. Наручные часы в казино тоже носить не принято. Когда ночь над городом сдавала позиции, за игорным столом мне сдавали каре. Главное – успеть поставить все деньги, а их с каждым «ва-банком» прибавлялось и прибавлялось.

Я уволился, переехал из тесной клетки с протёкшими потолками в старом центре в просторную квартиру в новостройке на окраине. Матери и сестре кидал деньги на счёт, сказав, что новая работа связана с частыми командировками. Жил и спал, как хотел и когда хотел, а не по расписанию. Лучшая комбинация свободы и счастья!

Снова пришёл червонный туз, как и предсказала блондинка. Сердце вместо меча. За столом все замерли, глядя на крупье, передвигавшего Эверест из фишек в мою сторону. Жаль, никогда не приходил туз пик, люблю оружие. В детстве в музеях так и тянуло прикоснуться, погладить острые наконечники копий, провести пальцем по лезвию средневекового меча или ножа. Собрать бы коллекцию! Пики её олицетворяли в картах, могли бы стать моей последней удачей. Возможностью взять у будущего тайм-аут и не попадать больше в контору лязгающих степлеров. В жизни нужно делать что-то полезное, чтобы всегда быть на плаву. Но что я умею, чему могу научиться? Ничего и ничему. Пока не пойму, кто я и чего хочу.