Григорий Поздняков - Полет в никуда

– Конечно, нет проблем.

Они обнялись по-дружески. И я сделал пару снимков.

Перерыв заканчивался, все рассаживались на свои места. Я сидел и думал: «Интересные они люди, пишут сами песни, потом их поют нам и это нравится публике. Цой какой-то угрюмый, даже чем-то недовольный, а Б.Г. весь светиться, от него идет тепло. И не такой уж он клоун, как мне показалось в „Пышке“. Да, вот Анечка мне будет завидовать, ведь я же познакомился с Б.Г.»

Вторым номером выступал Майкл. От соседки по месту я узнал, что он солист группы «Зоопарк». Майкл играл на гитаре рок н-роллы. Мне очень понравились его тексты, особенно песня про «город N» – прикольный текст. Мне захотелось послушать его группу «Зоопарк».

Пока пел Майкл, Б.Г. и Цой сидели на диване в двух метрах от меня. Я посмотрел на Гребенщикова, он улыбнулся мне и подмигнул глазом.

Майкл закончил. Вышел на сцену Б. Г. Я уже знал многие его песни, поэтому слушал с большим удовольствием. Были и те песни, которые я не слышал. Последней Б. Г. спел песню «Лети, мой ангел, лети». От этой песни у меня все сжалось внутри – очень клевое чувство было. Он пел ее очень эмоционально, отбивал ритм ногой. Большой чуб то и дело спадал ему на глаза, но это придавало ему еще больше артистизма.

Я первый раз был на таком домашнем концерте, и мне очень понравилось. После концерта я подошел к каждому выступающему, пожал им руки и поблагодарил за выступление.

Я рассказал Анечке про концерт и про то, как я познакомился с Б.Г.. Анечка широко раскрыла глаза, и первое, что она выпалила: «Врешь!»

– Милая Анечка, я еще не научился врать, мне всего шестнадцать лет.

Анечка разнесла эту новость, как сорока-балаболка по всему институту, и

подавала она эту новость, примерно, так: «У нас учится студент, который лично знает Б.Г.». После этого я стал приобретать популярность в институте. Меня начали уважать.

Как-то после лабораторных занятий мы стояли и курили в коридоре института. Ко мне подошел лаборант Серега и с восторгом объявил:

– Вышла новая крутая команда, и называется она «Трубный зов».

– Какой зов? – с недоумением спросил я

– Трубный.

– А мне сначала показалось, что трупный

– Ты зря смеешься, сначала послушай, а потом смеяться будешь. Это

запрещенная, религиозная группа, которая поет религиозные песни в стиле рок. А солиста этой группы Валерия Баринова уже упекли в психушку и колют транквилизаторами.

– Какой ужас! За то, что он спел буги-вуги о Христе, его посчитали

сумасшедшим?

– На, кассету, послушай, потом иронизировать будешь!

Он сунул мне кассету и убежал на занятия. Кто мог тогда знать, что эта группа изменит всю мою жизнь и все мое представление о жизни. Я ничего не слышал подобного, и религия для меня была не больше, чем сказки про Иванушку-дурачка. Но этот ужас, который навела на меня эта команда, был невообразимым. Солист группы из динамиков моего магнитофона кричал: «Покайся, приблизилось время!». Я не мог понять, что я такого сделал, чтобы мне бежать и каяться, и, самое главное, куда бежать. Страх, а не радость поселил у меня в сердце этот альбом. Он заставил меня думать о других вещах, о которых я и не имел ни малейшего представления и никогда не задумывался. Я не помню, понравилась тогда мне эта группа или нет, но в ней было что-то будоражащее душу.

В общежитии я познакомился с Врониным Игорем, он был старше меня на пять лет. Он интересен был тем, что открыл для меня мир литературы. Он познакомил с Борисом Пастернаком, Анной Ахматовой, Михаилом Булгаковым и многими другими авторами. В наше студенческое время достать эти книги было практически невозможно. Они не стояли свободно в книжных магазинах, выходили очень маленькими тиражами. Мне казалось, что государство специально скрывало от нас такие замечательные книги.

Игорь был человеком тонкой души, очень чувственная личность. Он начинал свою учебу в МГУ на физмате, но от переутомления долго лежал в психиатрической больнице. Когда его выписали, он нашел в себе силы поступить в Ленинградский институт киноинженеров. Учился он

примерно, очень хорошо знал высшую математику, а я, в свою очередь, был с ней не в ладах. Я по пять раз сдавал «вышку». Преподаватель – доцент, женщина пятидесяти лет, умная и интеллигентная, считала меня бездарям, и, отчасти, в этом была права.

Она была фанатиком своего предмета, и никогда не нарушала своих принципов. «Если ты не знаешь моего предмета, хорошей оценки ты не получишь», – всегда говорила она. Мне же математика никак не давалась, с какого бы бока я к ней не подходил. Я обратился за помощью к Игорю: