Наташа Влащенко - Под небом Аустерлица

– Выпьешь чего-нибудь?

– Не хочу. Устал… Впрочем, виски.

– Игорь, ты знаешь, как важно голосование 30-го. Люди готовы?

– Практически со всеми переговорили. Пидорас этот Плохиш торгуется, как последняя шлюха на Окружной. Им нужен янтарь, им нужен «Укрспирт» и еще пару комитетов. С Самаритянином я договорился… Все будет о’кей. Володя… эээ… я завтра утром на неделю улетаю…

– Ты сдурел? Какой «улетаю» накануне такого голосования?!! Б…дь, вы тут все с ума посходили!

Он стоял со стаканом напротив – большой, грузный, с глазами навыкат, чрезвычайно опасный, готовый ударить, но Мариненко не было страшно. Он с юности помнил эту стойку Лидера, которую в спокойные минуты их дружеских посиделок называл «бычьей», совсем ее не боялся и знал, что нужно просто переждать этот приступ гнева.

– Игорь, ты не хочешь заниматься фракцией? Тебе насрать на страну? Да что там на страну! Тебе же на меня насрать! Но, Игорь, я тебя накажу, и ты знаешь как. Потому что есть одна вещь, на которую тебе никогда не насрать, – это деньги!!!

Он бегал по кабинету, орал, но Игорь уже понимал: гроза миновала и он завтра улетит, дав ночью все необходимые распоряжения.

Утром в самолете, сразу же после взлета, Марьяна уснула. Он читал, но время от времени с удивлением разглядывал профиль мадонны, упрямо сжатые губы, веснушки, легкие морщинки у глаз. И вдруг она улыбнулась во сне, и сердце у него оборвалось в предчувствии чего-то такого, что и сам он не мог объяснить.

…Человек на снегу уже давно потерял сознание. Но это было не тяжелое забытье, а приятный сон замерзающего человека, которому судьба уготовила последнее тепло перед долгой дорогой в никуда. И в то мгновенье, когда вопрос был почти решен, неподалеку раздались голоса и луч мощного фонарика осветил тело в красном лыжном костюме с неестественно вывернутыми ногами.

Люди склонились над ним и кто-то произнес поспешно, сквозь ветер:

– Jungs, еs ist hier! (Ребята, он здесь!)

– Rufen sie den Rettungs! (Вызывай спасателей!)

Поспешные переговоры по рациям. И тьма окончательно упала на депутата Мариненко, могущественного друга великого Лидера.

…Очнулся он через двое суток с гипсом на ноге и плотной повязкой на голове. Сквозь марево внутреннего жара и обрывки 48-часового бреда он услышал вдруг ясный и звонкий голос Марьяны: немного отстраненная и очень собранная, она читала ему книгу в плотной коричневой обложке:

«Он раскрыл глаза, надеясь увидать, чем кончилась борьба французов с артиллеристами, и желая знать, убит или нет рыжий артиллерист, взяты или спасены пушки. Но он ничего не видал. Над ним не было ничего уже, кроме неба, – высокого неба, не ясного, но все-таки неизмеримо высокого, с тихо ползущими по нем серыми облаками. «Как тихо, спокойно и торжественно, совсем не так, как я бежал, – подумал князь Андрей, – не так, как мы бежали, кричали и дрались; совсем не так, как с озлобленными и испуганными лицами тащили друг у друга банник француз и артиллерист, – совсем не так ползут облака по этому высокому бесконечному небу. Как же я не видал прежде этого высокого неба? И как я счастлив, что узнал его наконец. Да! Все пустое, все обман, кроме этого бесконечного неба. Ничего, ничего нет, кроме него. Но и того даже нет, ничего нет, кроме тишины, успокоения. И слава Богу!»

…Площадь равномерно гудела праздничным гулом.

Над тысячами голов колыхалось оранжевое марево. Марьяна продиралась сквозь этот поток с гулко колотящимся сердцем. Две недели назад она приехала из родного Конотопа в Киев, на Майдан, и жизнь ее понеслась неизвестно куда. Крохотная комната подруги в общежитии, Помаранчевая революция, гудящий, как улей, город… Казалось, каждую секунду кто-то нашептывает в ухо: «Я куплю тебе новую жизнь…»

Она выросла в неблагополучном мире, который примыкал к другому, слегка отмытому, но не менее жестокому и неблагополучному. Мир этот, с затхлыми подъездами, некрасивыми женщинами и тяжелыми невеселыми праздниками, она ненавидела с детства, мечтая когда-нибудь вырваться отсюда в другое пространство, наполненное светом, смыслом и мужчинами. Эти другие мужчины смотрят на тебя с интересом, и взгляды их обещают защиту и счастье. Все эти наивные и бессистемные картинки почерпнуты ею бог знает откуда: из сотен прочитанных книг (а чтение всегда было ее страстью), любимых фильмов, из одной-единственной встречи в 9 классе – вечера, который она не забудет никогда.