Любовь Сушко - Убит поэт. Ищите кота. Литературный детектив

Нет, может быть, Данте это открытие и нравилось, и приводило в восторг, а Захара привело в уныние… Видя, как он бродит, ничего не видя и не слыша, натыкаясь на других, и ни строчки не написал, добрый сказочник МагАлиф не выдержал, зная, что его могут изгнать из сообщества, отлучить мертвые писатели, он все-таки пошел к Захару, кое – как расшевелил его и поведал страшную тайну.

О чем они говорили, кто его знает, только в первый раз за все время Захар улыбнулся, а потом, на закате он и вовсе исчез, словно его и не было. Куда пропал бывший издатель и молодой поэт – этого никто не ведал, но это и не интересовало тех, кто скучал в раю

№№№№№№№№

На берегу реки, у полыхавшего костра оставались девушка и юноша, они, не отрываясь, смотрели друг на друга и ничего и никого не замечали…

Одежды медленно сползали с их тел, они были уже обнажены и прекрасны, Захар следивший за каждым движением, любовавшийся каждым изгибом юных тел, чувствовавший их дыхание, слитое в единый поток, наконец, понял и ощутил то, что с ними творилось. Их энергетика слилась с его страстным желанием пережить еще хотя бы раз высшее наслаждение, быть причастным к страсти и нежности, достичь экстаза чувств..

Захар ликовал, его стихотворения останутся живыми, они будут полыхать и не гаснуть, потому что, как и древние славяне, он познал главную тайну мира – живые должны быть вместе с мертвыми, шагнувшими за черту, они не могут и не должны разлучаться, только тогда в мире будет гармония и лад. Нас нельзя отрезать от них, их нельзя отрезать от нас, костер небесный и земной сливаются в один огонь, и он полыхает все выше и выше. Вот это и была страшная тайна, о которой он неожиданно узнал от таинственного старика, называвшего себя МагАлифом, кто он был на самом деле, а черт его знает, но это и не важно, главное, что туда снова можно вернуться, и приобщиться к миру живых.

Нас всех умертвил князь Владимир, когда начал крестить огнем и мечом, тогда и появились мертвые души, а живые провели всю жизнь в бесплотной борьбе с мертвыми, и эта битва происходила и на земле и в небесах.

В тот момент и влюбленные, заряженные его силой и энергией, чувствовали особенное вдохновение, благодаря ему, они навсегда останутся вместе, потому что этот мужчина не сможет оставить эту женщину ради любой другой, только она одна, только единственная будет царить в его душе. И Велес никогда не призывал бросить родных и близких и с чужими пойти за ним неведомо куда, непонятно зачем.

И лишь он будет по настоящему счастлив, ведь ему не надо миллион менять по рублю, чтобы всю свою жизнь искать и не находить что-то новое, что-то совершенно особенное, заранее зная, что он этого не отыщет.

№№№№№№№№

Баюн чувствовал свою вину перед любимым издателем, плохой из него получился хранитель, если он позволил Мефистофелю и другими бесам совершить такое. И все, что ему оставалось, пробраться в домик поэта и забрать оттуда рукопись дивных стихотворений, а потом издать их – пусть получат несчастные люди этот великий дар живого ПОЭТА, узнавшего величайшую тайны творчества и того света, который остается светом, а не тьмой, что очень важно знать тем, кто боится смерти.

На каждой странице этого сборника полыхал огонь, рукопись горела и не сгорала, и пламя ее зажигало любовь и страсть в душах тех, кто прикасался к этому огненному сборнику…. Баюн заглянул к Мастеру:

– Мессир, вы по-прежнему будете утверждать, что не любите поэтов? А загляните сюда…

Мастер молча листал Огненную книгу, и слабая тень улыбки освещала его лицо…

– Этот просто познал тайну бессмертия, – услышал Баюн.

Ну что же, значит и их труды и хлопоты не прошли даром…

Когда угасает эротики трепет,

И песня любви, поднимаясь все выше,

Тебя не задев, мир далекий осветит,

Я больше биения страсти не слышу.

И прелесть уже обнаженного тела,

Волну вдохновения больше не дарит.

Какой становлюсь я открытой и смелой,

Да только унылая дума терзает….

Что больше не будет ночей и объятий,

Что где-то в тумане не встречу другого,

Весь мир перед нами, но в трепете клятвы

На верность друг другу так значимо Слово.

Мы больше уже изменять не посмеем,

Нам эта эротика только приснится,

Поэты, поэты, над пропастью реем,

Вольны, только вольность беспечная птицы

Совсем не прельщает, и где-то кострами

Притянуты снова к земле наши души.

Там двое во мгле, что случается с нами?

Когда мы, запреты шальные нарушив,