Дмитрий Сивков - Золотая хозяйка Липовой горы

Грибная мякоть мухоморов резко и отвратительно пахла и разъедала язык с нёбом. Вязкая, тёплая, чуть солоноватая кровь делала колдовскую снедь тошнотворной. Покончив с трапезой, Чекур уселся под сосной, откинувшись на неё спиной, и стал постукивать в бабкин бубен и ожидать появления если не самого бога Нга, то хотя бы Синга – Матери леса. Первой пришла резь внизу живота, после всё заволокло забытье… К Чекуру уже подбирались духи преисподней, когда на него наткнулся раб, ходивший за дровами. Несостоявшегося шамана Карья отпаивала молоком кобылы, приговаривая: «Успеешь ещё, мальчик, твой черёд камлать не пришёл. Из тебя выйдет настоящий шаман, каких в нашем роду ещё не бывало».

Тело, очищенное от яда, спасли, дело оставалось за душой, уже скользнувшей вниз по реке времени, и чтобы вернуть её, требовалось послать за ней другую. Ею стала душа нашедшего мальчика раба. Карья избавила его от страха, дав проглотить порошок из сушённых «живых» мухоморов. Постепенно мужчина впал в забытьё: на губах заиграла блаженная улыбка, а с них стала литься «мухоморная песня», оборвавшаяся булькающим хрипом. Шаманка пустила в ход кинжал, которым до этого Чекур убил щенка. Это свершилось в полдень. А уже к вечеру губы мальчика, обмазанные кровью его спасителя, разомкнулись, чтобы сказать: «Пить…».

Проникая в человека, мухоморные духи (они проявляются как белые пятна на красных шляпках) путают и кружат его, а иногда даже губят. Исход во многом зависит от снадобья. Живое снадобье получается из нечётного количества мухоморов, выросших неподалёку друг от друга. Мёртвое – из чётного. Одинокий гриб вообще является пищей нечисти и считается самым ядовитым. Маленький Чекур не знал этих тонкостей, более того – умудрился съесть два таких «нечистивых» мухомора.

Несколько лет спустя, узнав, что Чекур уже стал мужчиной («вложил свой меч в тёплые ножны»), бабушка Карья поняла, что пришла пора его главного испытания. Как-то она позвала внука помочь ей в сборе трав. За одной из них пришлось идти довольно далеко: заросли сиреневых соцветий они обнаружили на берегу небольшой речки в полудне ходьбы от городища.

Когда они остановились, чтобы перекусить и набраться сил, Карья сказала:

– Я позвала тебя вовсе не за помощью. Настало время, чтобы ты узнал о том, что можешь выбрать свой путь и стать властителем, каких не было и нет ни среди угров, ни среди хуннов, ни вообще – смертных. Это подсказали мне духи. Время твоё настанет вдали от этих мест, когда в небе встанет сверкающая хвостатая звезда, сверкающая, как остриё меча на солнце.

Чекур обернулся к Карье и обжёгся о её взгляд. И тут же повёл ухом в сторону: где-то неподалёку завела свою нудную песнь кукушка : ку-ку, ку-ку…

Бабушка начала рассказывать про эту лесную птицу: о том, что шаманы называют её «чёрненькая». О том, что когда-то кукушка была женщиной, которая захотела пить и попросила детей принести ей воды, но те остались глухи к её просьбам. Чтобы не умереть от жажды, женщина для хвоста приспособила иголки, для крыльев – лопату, для клюва – напёрсток, обернулась птицей и улетела.

И о том, что если Чекур хочет обрести шаманскую силу, ему предстоит убить кукушку, которая олицетворяет женское начало; разрезать её на семь частей, опалить каждую на огне и развесить их на дереве, самому же улечься спать под него.

Олицетворяющая материнство как таковое, кукушка восседает на вершине Жизненного древа, через которое идут к богам все мольбы человеческие. Соединив в себе мужское и женское, шаман закрывает глаза. За сном шамана следует смерть – и пробуждение.

– Но зачем мне эта странная сила, бабушка? – спросил Чекур. – Ведь я не собираюсь камлать, как ты: призывать духов на сторону одних и отвергать их от других, просить удачи в охоте и в битвах.

– Не знаю, мой мальчик. Знаю только, что сила понадобится тебе не для охоты и не для войны.

Чекур кивнул и потянулся к луку и колчану со стрелами, но бабка придержала лежащее на траве оружие рукой и протянула внуку кинжал, которым он когда-то принёс в жертву щенка, а она – раба.

Когда бабка и внук вернулись в городище, то по их виду можно было подумать, что они отсутствовали одну луну, не меньше, хотя солнце-олень дважды умирало и воскресало. Особо это было заметно по Чекуру: юношеские румянец и округлость полностью сошли с его лица.

Вскоре после этих событий пришло время Великого похода. Хунны, пришедшие со стороны восхода и которым угры дали возможность на своих землях набраться сил для дальнейшего продвижения, объявили большой сбор. Целью нашествия были края, куда уходит солнце. И угры решили примкнуть к походу. Они верили: их ждут и богатые трофеи, и тёплые земли, вообще не знающие снега. Так появилось не только великое войско, но и новая народность – гунны, объединившая хуннов, угров и другие примкнувшие к ним племена.