Елена Асеева - Коллекционер грёз. Повесть

Я плакала.

Скулила и знала, что Марина никогда не согласится поехать к одноногому путешественнику и к его добродушной псине.

Я же была лишь голосом от автора в той истории, где развязка всегда остается за героями, но не за кем-то, кто…

– Мечтай, Эрик-матрос, – всхлипывала я в потолок и чувствовала, что на том краю света кто-то думал. О Ней. И этот кто-то напрягал лицо в улыбке, рассказывая своей собаке о том, как они поедут через Атлантику и Средиземное море к Черному, и будут российские портовые службы, а она будет их встречать и ждать на пристани, а потом через Дарданеллы или Персидкий залив или вообще в Японию…

И потом они спали, обнявшись с песиком под мерный ропот волн океана, и слушали радио, и может быть мой любимый Fresh Air.

У человека два цвета мира – и в одном варианте это мир с надеждой, и это особый оттенок всего. Волн, восхода, пальцев в чьей-то ладони, завтрака. Нет, не розовое, а какое-то горячее. У мира с надеждой горячий цвет.

А Она – это было ее все и моя душа. Моя душа в светловолосом нежном оперении, с тем лишь изъяном, что Эрику-матросу на следующий день говорила «нет» она, а не я.

Я бы не сказала. Я, может быть, и поехала бы, расковыряв, раздолбив вдребезги это опостылевшее стекло, прячущее меня от жизни.

Но она не сказала «да», а я не сказала «нет» – я просто осталась наблюдателем по ту сторону стекла.

Как в точности и она.

В густой траве пропадешь с головой, в тихий дом войдешь наклонясь, обнимет рукой, оплетет косой и, статная, скажет: «Здравствуй, Князь».

(Некто Блок)

…однажды игра перестала быть контролируемой. Однажды шахматные фигуры вышли из-под контроля и столкнулись с силой, превосходящей способности моего скучающего на юге мозга и нежного насмешливого сердца.

Я растерялась.

Моя светловолосая половина тоже.

Он был ….

Тяжело объяснить обычными словами то, что лишь чувствуется кончиками пальцев и ресницами. Но он появился всего лишь на экране монитора вдруг какой-то царской, небрежной манерой человека, впервые не пытавшегося понравится.

Перевидав тысячи людей в жизни, вдруг понимаешь, что желание нравится сидит в каком-то глубоком, недосягаемом подсознании странным атавизмом, и почти что неискоренимо.

Он был несколько страшен, может авторитарен, и с первого взгляда ставил на колени. Едва ли не ставил. Марина на его images смотрела робким кроликом и сдалась сразу и открестилась, заявив, что любит галантных мужчин. Я, скрипя, изо всех сил напрягая мышцы голени, пыталась разогнуть ноги, дабы не шлепнуться ниц, подчинившись этому далекому и далекому от галантности магнетизму. Нет, я не шлепнулась бы, дитя кока-колы и эмансипации, но впервые поймала себя на мысли, что хотелось…

Одеть халаты, чувяки и чадру и…

Простите меня, прекрасные эмансипатки, Сьюзен Зонтаг и Синди Шерман.

Но иногда интеллект бессилен.

на синем облаке взмывая ввысь

восточная сказка с того края света

она умоляла – reply please но не было ответа

ответа не было

способность влюбиться в метеорит

в комету, пляшущую в снопах света

звук строчки, тень взгляда

вечный гранит у пристани

высохший след человека.

быть может…

молчание мой обет

к компьютеру рук прилипают кисти

почтовый кризис ошибка в Net

130 букв

пол минуты вместе

ты бредишь.

я знаю.

секунды звук

щемящий и капающий на мозоли

и нервы застывшие.

этот стук

в голове ли в сердце —

что-то Иное.

безумие мая.

метеорит в муку взрывающий

землю и море

она скулила…

ошибка в Net.

где настоящее?

где цифровое?

на снежном облаке пьяная высь

круша пространства, взмывая к небу

она умоляла себя- проснись…

но не было ответа

ответа не было.

Он писал странные письма. Интересные.

Мне ВДРУГ стал кто-то интересен.

…это было как сумасшествие. Я настаивала изо всех сил на продолжении этой переписки, хотя Она отказывалась даже смотреть, что я там сочиняю. Но мне это было необходимо. Она его отринула тут же, как представителя черного мира, а я его, как представителя этого другого мира впитывала.