Елена Фёдорова - Метроном вечности. Роман

Лучше не думать, а спросить напрямую. Пусть Михаил расскажет о себе, о своём прошлом. Он ведь сам предложил ей жить без недомолвок…

Когда началась война Мише было одиннадцать лет. Взрывы грохотали где-то далеко от Москвы, поэтому он не понимал озабоченности взрослых. А вот, когда стали строить оборонительные сооружения вокруг города, и мама подолгу не возвращалась домой, он насторожился. Внутри сжалась пружина страха, которая со временем превратилась в гигантского спрута. Как избавиться от этого монстра мальчик не знал. Рассказывать о своём состоянии стеснялся. Надеялся, что со временем всё само-собой уладится. Не уладилось…

Завод, на котором работал Мишин отец, эвакуировали в Ташкент подальше от линии фронта. Здесь была иная жизнь: солнечная, сытная, счастливая. Но даже эта неожиданная радость не смогла вытравить страх из Мишиной души. Объяснение нашлось много позже. Предчувствие будущей трагедии заставило Мишу перейти из детства в старость, минуя юность и прочие этапы взросления.

Всё началось со смены фамилии. Пряча заплаканные глаза, мама сказала, что теперь они будут носить фамилию её бабушки Таисии Рассольцевой. Про то, что они Кромм, нужно забыть. Имя отца теперь не Отто Генрихович, а Андрей Иванович. Соответственно он теперь Михаил Андреевич, а не Михаэль. Мамино красивое имя Эльвира трансформируется в Надежду, потому что корни у них русские, и к немцам они никакого отношения не имеют.

Как удалось родителям выправить документы, Миша так никогда и не узнал. Вопросы задавать запрещалось. Мальчик замкнулся, чтобы не сболтнуть лишнего. Общительному от природы Мише молчать удавалось с трудом. Чтобы меньше встречаться со сверстниками, он помогал отцу на заводе, где люди работали без выходных в три смены под лозунгом: «Всё для фронта! Всё для Победы!» Люди верили, что Победа будет скорой, но дни ожидания растянулись на годы, изматывающие однообразием и безнадёжностью…

Четыре бесконечных военных года и ещё год после Победы они провели в Средней Азии. Здесь Миша закончил школу и влюбился. Любовь стала камнем преткновения. Любовь чуть было не превратилась в надгробный камень на его могиле.

Мишку угораздило влюбиться в красивую узбечку Айю. Она ответила взаимностью, а потом выяснилось, что она замужем, что её муж Фазиль обо всём знает, и теперь его, Мишку ждёт смертная казнь. Про казнь он не поверил, не царские времена, но встречаться с Айей перестал. Ходил теперь по другим улицам. Однако избежать мести ревнивого мужа не смог. Фазиль настрочил донос, и шестнадцатилетний паренёк пошёл по этапу. Спасти его от ГУЛАГА родители не смогли. Мама плакала, ругала Мишку за мальчишескую глупость, да что толку.

– Выживет, – сказал отец уверенно.

Эта уверенность Михаила успокоила. А слово «выживет» стало главным на несколько следующих лет. Он выжил, не сломался, хотя работа на шахте, куда его отправили по этапу, убивала крепких, сильных мужчин. Мужики умирали, а он, пацан, держался изо всех сил. Желание вырваться из чёрного шахтёрского забоя помогло Мишке пережить страшное время заключения.

– Я хочу видеть солнце, солнце, солнце, – с остервенением выкрикивал он, отбивая кайлом горную породу. – Я хочу, хочу, хочу, хочу быть свободным…

Заключённые его жалели. Некоторые, правда, над ним посмеивались, узнав, что его вина – адюльтер. Кличка «горе любовник» приклеилась к нему надолго. Михаил поначалу злился, пытался объяснить несусветную несправедливость, но понял, что его правда никому не нужна. А вот силы ему понадобятся, чтобы выжить, значит, их нужно беречь.

– Я должен вернуться в Москву, должен, должен, – шептал он теперь. – Я выживу, выживу, выживу непременно.

На Карагандинской шахте он провел четыре года, которые показались ему вечностью. Закончилась эта вечность так неожиданно, что Михаил оторопел.

– Сдай матрац, – приказал начальник лагеря. – Вот справка НКВД. Ты свободен…

У Мишки подкосились ноги, во рту стало кисло.

– Что стоишь? Ехать некуда? – начальник хохотнул. – Так оставайся…

Мишка помчался в барак, схватил свои вещи и через пару часов сидел уже на железнодорожной станции. Но выяснилось, что поезд ушёл вчера, а следующий будет только через неделю.

– Иди пешком по шпалам, – предложил начальник станции грузный неприятный человек с одутловатым лицом.

И Мишка пошёл. Побежал по шпалам подальше от этих мест в новую, счастливую жизнь. В том, что его жизнь будет счастливой, он не сомневался. Постепенно бег перешёл в шаг, размеренный, спокойный.