Юлия Яковлева - Выбор

На пьяную голову он уже не замечал, как над ним откровенно потешается даже зелень. Новобранцы, и те, его уже ни во что не ставили. Батя, который когда то помогал ему держаться на плаву, не давал спиться, вставляя жесткие зуботычины, остался служить на Кавказе, с остальными встречался редко, у части были свои семьи и цели, у другой, у тех, которых он когда то сам считал слабаками и никчемными людьми, не осталось ничего кроме бухла и ночлежек на случайных хатах. И если совсем недавно он еще считал себя зависшим где-то между, то в то утро, сидя в столовой и грея руки о стакан с мутноватым крепким чаем понял, что опустился на самое дно и теперь либо остаться и сдохнуть, либо выплывать. Его уже даже не направляли в командировки, которые так спасали, попросту не беря в расчет. И командир части держал наверно лишь из жалости. Так противно от себя самого ему еще никогда не было.

За неделю ломки и борьбы с бешеным желанием напиться, злости, он сумел поставить на место в открытую насмехающихся над ним новобранцев. Долго проветривал квартиру, стирал засаленную форму, одежду, чистился, мылся и потом долго довольно улыбался. Теперь это было больше похоже на его родной дом. Почти так же, как когда мамка была еще жива. И теперь каждый вечер он невольно прислушивался к звукам, идущим из-за стены и что-то внутри радостно замирало, когда слышал этот звонкий голосок девочки-веточки. Тогда он чувствовал себя таким живым. Часто слушал как к ней приходили ее одногрупницы и они вместе готовились к семинарам, или разбирали лабораторные работы. И он смеялся над собой, над тем, что запал на девчонку и не решался даже сказать «привет». Стоило ее увидеть, как сердце ухало в пятки и, он буквально убегал. Однажды, случайно, они практически одновременно подошли к подъезду, она вдруг поскользнулась и, сломав каблук, упала. И он долен был ей помочь, должен, но снова так глупо растерявшись, превратившись в тупого мальчишку, просто перешагнул и взбежал на их пятый этаж, спрятавшись за дверью с ухающим сердцем. Наверно у нее случилось что-то еще, она громко плакала среди тишины, а он царапал кулаками стену, от желания броситься к ней, и злясь на себя из-за своей тупости и слабости. И он все же решился и на следующий день купил ей огромный букет белых хризантем. И даже тут не решился подарить, а оставил букет возле дери, а потом следил в глазок как она удивленно оглядывалась, как на пухленьких губках появилась улыбка, а на раскрасневшихся от мороза щечках вспыхнул яркий румянец. Она радостно схватила букет и скрылась за дверью, и он тоже невольно заулыбался, а через час к ней кто-то постучался. В глазок он увидел какого-то нелепого студентика, нерешительно переминающегося с ноги на ногу. Она выпорхнула и, с веселым щебетом, затащила паренька в квартиру, благодаря за цветы. За его цветы. И Леха не выдержал, выскочил в подъезд и забарабанил в ее дверь, лишь бы прервать это их уединение. Девочка выпорхнула в одном халатике и, когда столкнулись с ней глазами, он снова оторопел и нерешительно попросил занять соли. Девочка удивленно подняла бровки и, нахмурившись, скрылась за дверью. Он даже не поверил что вернется и снова стыдясь себя, скрылся за дверью а через мгновение, в дверь постучали. На пороге стояла она, кутаясь в тоненький халатик в промерзшем подъезде и непонимающе хлопая большущими глазами.

– А соль? – он что-то промямлил и взял кружку, коснувшись ее пальчиков, а она уже спешила скрыться в квартире, бросив напоследок испуганный взгляд и прозвенев запираемым замком. Вскоре за стеной заиграла музыка и Леха боялся даже представить чем они там занимаются. И ушел студентик только утром, вместе с ней.

А потом и вовсе все поменялось. Он уехал в очередную командировку, Чечню. Начались привычные будни, боевые дежурства и редкие зачистки. Поначалу его редко брали, видимо опасаясь очередного срыва в запой. Но эта девочка… Теперь у него будто появилась цель. И он держался. Теперь он хотел, что бы она гордилась им. Его даже на время оставили ночные кошмары, а снилась только она. И он искренне верил, что по возвращении обязательно ее добьется.

Через полгода, возвращаясь из командировки, он широко улыбался, сжимая в руке букет белых роз. Он был уверен, что именно теперь он готов, он справится, и будет добиваться ее столько, сколько понадобится. Улыбка стала еще шире, когда увидел возле их подъезда кортеж свадебных машин, он представил, как совсем скоро позовет своих боевых товарищей на их с девочкой свадьбу и шагнул в подъезд. И с каждым этажом улыбка блекла. Да, свадьба была на их пятом этаже. У этой самой девочки. Уже на четвертом они встретились. Она, в красивом невесом платье радостно смеясь, спускалась в окружении подруг. Веселый гомон разливался на весь подъезд и буквально оглушил Леху. Он даже успел подумать что она его не заметила, но когда в закипающей ярости, вычеркнувшей всю его нерешительность окрикнул их, она замерла со все той же сбивающей улыбкой, а он сунул ей букет, и неожиданно для себя самого пожелал ей счастья. Девочка удивленно посмотрела на цветы и беззаботно чмокнув его щеку, выпорхнула на встречу семейной жизни.