Анна Тотти - Улыбка бумажного змея

Абсолютно правильный диск луны вздрогнул, взмыл вверх, наполнился неудержимо-пронзительным сиянием и взорвался, осыпая искусственный газон ослепительными осколками. Старый дом со всеми приживальцами перевернулся, и Александр открыл глаза.

Стояла ночь, в окно светила настоящая луна, а в комнате для персонала кричала Ольга, и тяжело дышал мужчина.

3

Гексаграмма 49. «Все вокруг вас пребывает сейчас в движении, все меняется, но в конце-концов добрые результаты превзойдут самые смелые ваши ожидания. В настоящий момент вы не чувствуете в себе уверенности, но скоро она вновь вернется к вам вместе с новыми перспективами, обстоятельства изменятся к лучшему. Вы измените свои недавние планы и отправитесь туда, куда прежде и не собирались. В игре вы сейчас удачливы».

У него было приносящее удачу имя – Аурель. Аурель Дбружевич. После освобождения он носил длинные волосы, как в молодости, аккуратно зачесывая их назад, имел на среднем пальце татуировку в виде перстня, держал очень прямо спину и ходил абсолютно бесшумно, как охотник или индеец. Все говорили, что он похож на Гойко Митича – героя вестернов из его молодости Ему нравилось это сравнение.

Пятьдесят прожитых лет отметились на его худом, смуглом лице глубокими бороздами, ногти среднего и указательного пальцев правой руки пожелтели от огромного количества выкуренного за тридцать пять лет, в темных волосах поблескивали седые волоски, но ослепительно-голубые глаза отражали живущую в нем душу двадцатилетнего юноши, абсолютное бесстрашие, ничем не уничтожимую гордость, волю и готовность к любви.

В тот год, когда исполнилось десять лет после расстрела Николаэ Чаушеску, он в третий раз уезжал из Румынии на заработки. В первый раз он работал в соседней Чехии. Это произошло спустя три года после выхода из тюрьмы, где он оттрубил пять лет как «пособник бесчеловечного режима». Он служил в армии Чаушеску, охранял резиденцию генсека, был арестован и осужден вместе со многими другими. Ауреля не расстреляли потому, что он никогда никому не делал зла, и вины его не было ни перед Богом, ни перед людьми – то есть по чистой случайности.

В Чехии он все лето, с мая по сентябрь, ставил дома. Заработал немного, больше потратил на жилье и сигареты и вернулся домой совсем не богачем. Денег хватило на то, чтобы перекрыть крышу дома и жить, не очень прижимаясь, полгода.

Сосед, работавший в то же самое время в Израиле, строил теперь новый дом. Он рассказывал фантастические истории об несметном количестве работы в этой жаркой стране, о пылких южных женщинах и о своих успехах на этом поприще. Мужчины слушали с недоверием и завистью, хвастались своими приключениями. Аурель помалкивал, охраняя покой семьи. Он знал, что деньги и кроличий синдром таинственным образом связаны, что связь эта прямая – чем более активен в одном, тем больше тебе дается другого, но еще он знал, что все может полететь в тартарары, если к простым инстинктам добавится что-нибудь более сложноустроенное, любовь, например.

Он давно уже не занимался поисками любви, потому что она ждала его дома, его жена Клаудиа. Заработать он мог. И несмотря на то, что благополучие никогда не давалось ему легко, как некоторым везунчиком, он знал, что его упорный труд будет вознагражден.

Во второй раз Аурель отправился на заработки не в соседнюю Чехию, а в Израиль, о котором рассказывал сосед. Здесь за работу платили в несколько раз больше, и в декабре-феврале не нужна была зимняя одежда, потому что самый сильный дождь с ветром при плюс двенадцати – это не зима. Кроме того, в Израиле у него был интерес личного свойства, о котором он не расказывал никому. Только младший брат знал об этой тайне, и с надеждой ждал его возвращения

Эта первая поездка в Израиль получилась тяжелой. Оказалось, что к жаре не так-то просто привыкнуть. Зной временами делался непереносимым, а работать приходилось под палящим солнцем. Аурель загорел дочерна, еще сильнее похудел, и теперь больше, чем когда-либо был похож на героя американских вестернов. Иврит давался с большим трудом, и пока Аурель не встретился с очаровательной девушкой- румынкой и женщиной из Молдовы, он по большей части молчал, и временами ему казалось, что он скоро разучится говорить. К радости Клаудии, денег, заработанных во время первой поездки Ауреля в Израиль, семье Дбружевичей хватило на два года безбедной жизни в родном городке.

Возможно, хватило бы и на более долгий срок, если бы не ряд причин. И первая – младший и единственный брат Ауреля умер, оставив без кормильца семью. Вторая – их с Клаудией старший сын, которому только-только исполнилось двадцать лет, решил жениться. В конце лета он привез из Бухареста юную, миловидную девушку, еще моложе, чем он сам – знакомиться. Девушка много улыбалась, говорила мало, и явно смущалась присутствием родителей. Когда сын с невестой уехали, Клаудия сказала твердо, что для общего счастья и благополучия старикам не следует жить с молодыми. и нужно покупать или строить новый дом. Другого выхода, по ее мнению, не было.